Реальность давит негативом -
безжалостным, бездушным прессом.
Я настроением противным
иду делиться с лесом.


Из всех мне близких, терпеливых
я только ей в жилет поплачу,
и гибкий стан продрогшей ивы
прильнёт к груди горячей.


Она грустна и бессловесна.
Ручей листвой её засыпан,
в объятьях лап еловых тесно
и свет достался липам.


День, как свечной огарок, тает
под серой облачною мутью.
Ствол ивы будто истекает
холодной тусклой ртутью.

Опять гроза! Опять ненастье!
И звон посуды за стеной.
Все перебили. Только счастье
их дом обходит стороной.


При встречах милые улыбки,
рука в руке и лучезарный взгляд.
Как голубки с рождественской открытки,
как пара ласковых котят.


Потом я слышу воркованье –
проникновенный баритон.
Очередное расставанье,
и, как всегда, учтивый тон:


«При расставании грущу.
Я провожу Вас до порога,
а дальше с лестницы спущу –
не обижайтесь, ради Бога».

С жиру мир пошел ва-банк,
Роет себе яму –
Вот вам вместо масла танк,
Вместо щей – Программу.


В магазине, между тем,
Опустел прилавок.
Нет жратвы и нет проблем
И не стало давок.


Знают бабы что почем,
А то выли дуры,
Что от сумок не в подъем
Портятся фигуры.


Вот теперь трусцой весь день
При пустой кошелке.
Стали легкие, как тень,
Злые, словно волки.


По стране
повальный шмон,
За вином
до драки.
В ход пошел одеколон,
Политура, лаки.


Мчит Россия под уклон.
Пьянство и разруха.

Отброшен на обочину
Сверхвыслуженных лет,
Взираю озабоченно
На суету сует.
Струит поток ошпаренный
Огнем мирских забот,
А я сижу отставленный
На милость госщедрот.
Накормлен обещанием
Защиты от мытарств,
Представлен к вымиранию
Отсутствием лекарств.
Полечат и в «историю»
Ногами наперед,
Согреют в крематории,
И все за мой же счет…
Довольствуюсь подачками
Зурабовских доброт,
Любуюсь инотачками
Сегодняшних господ.
Зализываю ссадины.
Сирены режут слух –
Летят «Геландевагены»,
Везя «народных слуг».

Вымучивал стих.
вдруг в какой-то момент,
как выдохом свечку задуло.
Услышал на лире аккомпанемент –
знать, муза ко мне заглянула.


И сразу же стих
сам звенящей струной
с мелодией слился любовной.
Лирический мой
постоянный герой
Обнял меня с нежностью томной.


Что может быть лучше поэту, когда
ЛГ вместе с музой едины?
И темы, и мысли,
не только слова
лишаются ложной личины.


И льются стихи
откровеньем души
под нежные лиры аккорды.
Не будет грехом,
коль поэт согрешит
С божественной музой,

* * *
Вся наша жизнь - одни тревоги.
До встречи нам всё так же далеко.
Заочная любовь - реальные пороги
в потоке жизни. Преодолеть их нелегко.


* * *
Спасибо, друг мой, я воспрянул.
Знать не всё потеряно.
На страничку твою глянул -
там любви немерено!


* * *
Раз достал, то поделом -
крутишь, знать, ретиво.
Понимаю, ревность в лом,
без неё ж тоскливо.

Мушка в страсти трепетала,
Танцевала «Казачка»
И кокетливо жужжала,
Завлекая паучка.


Скромный взор, сама невинность,
Грациозна и легка,
Божий дар, природы милость
На погибель паука.


- Ты – прекрасная картинка,
Аппетитна и чиста.
Как желанны мне грудинка
И филейные места! –


Жадным взором пожирает
Шалунишку паучок:
- Пусть резвится и летает,
час свиданья недалек!

Встречаю каждую весну
В заботах новых.
И снова я в ее плену,
В ее оковах.


На биоритмы повлиял
Год високосный:
Я на нее зимой запал,
Порой морозной.


И вот уже июль в соку,
Макушка лета,
А я все с нею не в ладу –
Песнь не допета.


Тут хоть всю жизнь рифмуй и строфь
От вдохновенья,
Все так же зверствует любовь
До исступленья.

Словно янтарь,
на груди твоей капелек стая.
В искрах их
чайного цвета загар.
Соком твоим
жажду я утоляю,
солнечных брызг промокая
губами нектар.


Волны прибоя
чуть трогают пеной
тёплую розовость нежных ступней.
Песня души
полилась кантиленой,
сердце токкатой
забилось сильней.

Творцы не жалуют инета -
"шедевры", "перлы" там навалом.
Смешон, кто мнит себя поэтом,
Рифмуя строки на порталах.
Так кто ж мы, если не поэты?
Ну, рифмоплеты - это точно.
Тщеславием слегка задеты,
Запали в комп, как в круг порочный.


Рискну. Быть может, и сумею.
Поправят, если где неправ я,
Классификацией своею
Коллег на классы разделяя.


Итак, класс первый - графоманы.
Синдром, известный психиатрам.
Незаживающие раны
В стихах, как музыка за кадром.


Второй класс - чатники, общага.