Здоровый образ смерти (18 +)
«Из теории здорового образа смерти: Выбирая самоубийство, убедись, что ты достаточно интересная личность, чтобы провести с собой наедине вечность…»
По мотивам тибетской книги мертвых. Рассказ.
Рейтинг не имеет отношения к эротике и поставлен исключительно для фильтрации аудитории с неокрепшей психикой.
Вокруг грохнуло каким-то диким лязгом, который ударил по ушам, заставляя зажмуриться и прикрыть их, спасая перепонки от травмы. Ощущение было такое, как будто сквозь уши промчался состав, включив на всю мощность сирену и одновременно с ним лязгнули огромные стальные несмазанные врата. А может быть этот состав, снес эти врата, стоящие на его пути?
Кто знает…
Оглянувшись, я уже ничего не увидела.
Только надпись на стене:
«… раздастся естественный звук Реальности, подобный раскатам тысячи громов. Это естественный звук твоего подлинного «Я»… Не пугайся…»
В витрине напротив отражался темный силуэт. Я повела плечами, и он синхронно отреагировал. В принципе вопросов у меня не было. Кроме одного… почему-таки темный?
Мне было точно куда-то нужно двигаться. И двигаться быстро. Я безбожно опаздывала. И то, что безбожно было в разы значимее того, что опаздывала. Я прибавила шаг, залетая в какую-то подворотню и врезаясь в толпу идущих навстречу пьяных парней. Они заинтересованно притормозили, разглядывая меня. Опустив глаза, я обнаружила на себе сетчатые чулки, заканчивающиеся стилизованными берцами и края пышной юбочки в стиле пелерины.
Ну, спасибо, вашу мать!
Я разъяренно и требовательно уставилась в глаза разглядывающих меня, и они почему-то решили, не комментируя, идти по своим делам. Один из них не двигался, зачаровано разглядывая мои глаза. Сероглазый… Хотя, конечно, я не могла разглядеть этого в темноте бетонной арки. Он показался особенным. Как будто мы с ним уже где-то встречались. Нет! Как будто нам предстоит еще встретиться!
Качнувшись от меня в сторону, он, оглядываясь и запинаясь, догнал свою компанию.
Опаздываю! – стукнуло опять в голове. – Безбожно опаздываю!
Еще бы понять – куда? Какого черта я вообще зашла в эту подворотню. Меня тянуло совершенно в другую сторону. Но на втором этаже в мутном окне горел неясный грязноватый свет.
«И прельстит тебя тусклый голубовато-жёлтый свет из мира людей…»
Встряхнулась.
– Что за муть в моих мозгах!? Откуда это?
Я еще раз оглянулась назад. В бетонном тоннеле, через который я сюда попала, горел яркий режущий глаза свет. И мне нужно было ТУДА! Мне срочно нужно было выбираться отсюда!
Обессиленно застонав, я потянула ручку двери подъезда.
Подъезд был обычным - грязным, темным, гулким. Наверное, я побывала в тысячи таких. По стенам поползли тихие шепчущие тени. Я в страхе оглянулась в поиске того, кто давал их. Я была одна. Да и источника света, способного дать тень на стены не было – окна были наглухо забиты. Рефлекторно я прошлась руками по телу, пытаясь что-то отыскать для самообороны и тени сгустились. У меня не было ничего, кроме моих рук и я приблизила их к лицу. На ладони была немного размытая, но еще читаемая надпись:
«Они — лишь отражения моего собственного ума… » … «…а лампа - это ум.»
Может быть, надпись на ладони как раз и была оружием против этих теней. И как я могла вообще читать в такой кромешной тьме?
Мне было некогда рассуждать, я решительно затопала вверх по лестнице, ощущая ужас точкой, на двадцать сантиметров выступающей за границы моего затылка. Меня всю словно стянуло туда.
«Чувствуй страх, но не позволяй ему решать за тебя…» - гласила надпись на маленьком перевернутом и болтающемся на одном гвоздке пяточке, где по традиции должен был быть номер квартиры.
Дверь была старая, деревянная и обшарпанная. Свет был все таким же, как в окне и я точно знала, что пришла по назначению.
Толкнув скрипучую дверь, я оказалось на удивление в чистой прихожей. Еще пара шагов и я в комнате.
- Думаю, «здравствуйте», в нашем с тобой случае будет не уместно… - хмыкнула я, разглядывая парня, задумчиво уставившегося на лежащие перед ним на газете орудия самоубийства.
Вздрогнув, он растеряно обернулся, с удивлением разглядывая меня.
- Ну что? – с раздражением развела я руками, как будто именно он был виноват в выборе моего прикида.
Хотя возможно и он…
- Ты… - он сделал пару кругов руками перед собой, подбирая слова, - …как…?
- А… Это! Дверь была открыта, - пожала я плечами. – А вообще давай без предисловий. Я опаздываю! Как ты планировал это сделать? – кивнула ему я на разложенную на полу газету.
- Ты что отговаривать меня пришла!? – его тон стал агрессивным и неприветливым.
- Пф… - закатила я глаза. – Скорее наоборот… давай начнем. Итак, - присела я рядом на пол, - давай для начала сосредоточимся на способе. Я рекомендую бритву!
Бритва была такая, какая нужно – опасная и достаточно острая.
- Почему именно бритву..? – нахмурился он. – Будет много крови. Я боюсь крови… Это напоминает мне врачебные процедуры. Бррр… - поежился он.
- Надо же, какой чувствительный!
- Может таблетки…? – потряс он стеклянный бутыльком.
Я перехватила его - «Феназепам»…
- У тебя есть что-нибудь спиртное, крепкое..? Спирт, водка, коньяк?
Он с сожалением покачал головой.
- Я не пью… Здоровый образ жизни и всё такое.
Я истерично захихикала.
- «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким… помрет!» Тогда отпадает. Ненадежно… Остается прыжок с крыши или веревка! Веревку крайне не рекомендую! До невозможности тоскливо… Будешь потом жалеть.
- Потом – это когда? – уставился на меня он.
- Потом… это потом!
- Я не хочу никакого «потом»! – снова разозлился он. – В чем тогда смысл!?
- А ты смышлёный! – закатила я глаза. – Ты реально считаешь, что в самоубийстве есть смысл!?
- Конечно! Это выбор не быть! Это свобода воли!
- Ой… - раздраженно замахала я на него руками. – Давай без этой пафосной хрени! Это еще более скучно, чем веревка. Вставай, пошли… - поднялась я.
- Куууда!? – отстранился он от меня.
- Как куда? На крышу.
- Я высоты боюсь!
- Да ты достал меня! - плюхнулась я обратно на деревянный пол, порвав на коленях сетку. - Ты понимаешь, что я опаздываю!? Хочешь веревку? Да пожалуйста! Подхватив с пола веревку, я оточенными движениями начала крутить из нее слипнот*.
- Что ты делаешь..?
- Удавку! Или ты думал, завяжешь узелок и повесишься? Задыхаться – это полная жопа… А чтобы сломать шею, нужен слипнот и достаточной силы размах. Высота должна быть приличная, чтобы придать ускорение падающему телу. Помнишь, из физики… вес тела это масса тела, умноженная на ускорение свободного падения… Ты не очень-то массивный…
- Ааа!!! Подожди! - он перехватил мои быстро работающие на узлом руки. – Может, все-таки бритву..?
- Слушай... а пушки у тебя нет? Я бы тебя пристрелила, – с раздражением бросила я недовитую петлю.
Подхватив с газеты бритву, я опять поднялась.
- Бегом, бегом… - подогнала нетерпеливо его я.
- Я вообще никуда не тороплюсь! – отрезал он, вставая напротив.
- Нда!? – с сарказмом ухмыльнулась я. – А мне показалось, как раз таки…
- Я могу и завтра это сделать. Купить бутылку водки и…
- Я тебя умоляю! Все кто выбирают таблетки, внутренне верят, что их успеют спасти. И часть – не малую, прошу заметить, - спасают! Только остаются они потом идиотами и инвалидами. Тебе это надо?
- Хорошо, – сдался он. – Бритва.
- Пойдем набирать ванну…
- Ненавижу кровь… - недовольно пробубнил он мне в спину.
- Да ладно тебе. Ванна это здорово! Там потом кораблики пускать можно… Всё какое-то развлечение, - заткнув сливное отверстие я открутила краны.
- Да нет никакого потом!! – взвился он
- Да…да… конечно… покажи вены. – развернулась я.
Вены были отличные – синие веревки, выступающие под кожей.
- Резать нужно так… - провела я пальцем вдоль вены, – пять шесть надрезов на каждой руке. В горячей воде это минут пятнадцать… и всё!
- Ты что специалист по самоубийствам?
- Мы там все в некотором роде... специалисты.
- Там – это где?
- Это там же, где и «потом».
- М… ясно.
- Ничерта тебе пока не ясно! Давай в воду… - кивнула я ему на наполняющуюся ванну.
Скинув домашние шлепанцы он шагнул в ванну.
Присев перед ней на колени, я с удивлением обнаружила под ней стопки старых газет.
- Зачем тебе газеты в ванной?
- Они впитывают сырость. Не люблю сырость.
- Надо было выбирать крышу. Держи, - протянула я ему бритву. – Резким движением, нажимая со всей силы. Не перережь связки, а то не сможешь полосонуть другую руку, тогда процесс растянется на полчаса, а мне некогда.
- Куда ты торопишься всё время? Это мешает…
- Я тебе вообще-то помогаю.
- В чём?
- А вот это вопрос правильный. Но ответа для тебя у меня пока нет. Режь… - сыграла я ему бровями.
Зажмурившись, он полосонул, но неуверенно и по поверхности. Вену рассек, но полностью не распорол!
- Ай…яй… Ооо… Больно! – возмущенно уставился он на меня. – Может, таблетки сначала? А потом?..
- Да нет же! – раздраженно цокнула я языком. – Не надо тебе таблетки.
- Почему?
- Понимаешь… - я была не уверенна, что стоит ему это говорить сейчас, но… - Уходить надо в осознанном состоянии сознания. Иначе не будет потом никаких шансов… Ты будешь в кумаре… никогда не осознаешь… не поймешь, что мертв… тогда это будет навсегда! Не то, чтобы это и так будет не навсегда. Но обкумаренным шансов нет никаких! Это вот как… Представь ты всю жизнь шел домой. Ты помнил его тепло, его свет, его покой и смысл. А в момент когда дошел… прошел мимо! Потому что был обкумарен какой-нибудь фигней и твоё сознание обмануло тебя, будучи не ясным. Обидно! Такой путь и бессмысленно!
- А зачем я из него ушел.. из дома?
- Наверное, чтобы найти себя… Чтобы привнести в него – свой дом – что-то ценное, найденное в пути.
- Когда я умру, я попаду домой?
- Нет… Ты останешься там, где выйдешь. Твоя пресловутая свобода воли! Временная петля зацикливается. И разум создает непреодолимую границу. Ее потенциал равен твоей воле. И ты в клетке собственного сознания. Давай… - кивнула я ему на руку. - Еще разок, только быстрей и сильней.
- А как же свобода воли? - он прижал бритву к вене. – Идти туда куда хочешь?
- Твое сознание определяет тебе границу твоих возможностей. Отказываясь «идти» ты становишься инвалидом и больше «идти» не можешь, попадая в ловушку своей свободы выбора. Твой мир останавливается в точке добровольного выхода. Это камера. В твоей - можно будет пускать кораблики…
Его предплечье разукрасили уже кровавые подтеки. Я надавила на руку, погрузив ее в воду и смывая кровь, тут же потекшую с новой силой.
- А если я не помню свой дом? Потерял его ощущение, смысл, тепло… Устал искать.
- Мы все иногда забываем… Просто разница в том, что здесь, после того, как вспомним, у нас есть шанс двигаться дальше в его направлении. Режь, давай! Я тебе не лектор! Я помочь пришла…
- Я передумал.
- Ну тогда я пошла?.. – подскочила я на ноги, разворачиваясь к выходу.
- Мхм… Подожди!!! А что можно делать в ТВОЕЙ камере..?
Наклонившись, я отыскала прошлогоднюю газету и швырнула ему в воду.
- Раскачивать маятник…
Набрав полные легкие воздуха и задерживая дыхание, я шагнул за дверь, погружаясь в темноту и стараясь не смотреть на заскользившие следом тени. Я бежала, перепрыгивая через ступеньки пролет за пролетом. Первый, второй, третий…десятый?
Это страх гонит меня! Поэтому они не кончаются…
«…ничего не может тебе повредить, ибо тебя – нет…» - прошептала я словно мантру, зажмуриваясь и когда открыла глаза передо мной был выход.
Рванув на улицу, я со стоном отчаяния увидела, как гаснет в тоннеле СВЕТ.
- Опоздала! – рухнула я на колени. – Опять…
Я гасла, рассматривая себя рухнувшую на колени.
- В свет войдет только свет…
- Ты осточертела мне, не меньше моей камеры!
- Ты тоже не самый приятный пациент.
- «Обличье Часовых обыкновенно соответствует нашим жизненным привычкам. Так, шиваиту явится Шива, а буддисту форма Будды. К христианину может прийти Иисус Христос; мусульманину - обличье Пророка явит себя; иудею - Моисей или один из Патриархов...» В какой хрен верила я, что мне являешься ТЫ!?
- Быть может, в себя?
Верить в себя это, конечно, - прекрасно. Но иногда не мешает верить еще и в кого-нибудь более…
- Я когда-нибудь смогу уйти?
- Иди. Кто тебя держит?
Шутку я оценила. Любой путь отсюда приведет меня в точку моей остановки.
- Хорошо… КОГДА я смогу уйти?
В жизни, чтобы использовать все ее возможности, мы постигаем науку о здоровом образе жизни, в смерти – о здоровом образе смерти. Это как в том анекдоте: «Третий раз объясняю - сам понял, а они все равно не понимают… ». Твои - уже понимают…
Мои?… Тараканы что ли? - фыркнула я. - Ведь нет никого… - качнув висящее на веревке тело, я присела рядом у стены. – …только я и…Я!
Так, значит, тебе и решать...
Действительно.
Я встала и оглянулась в поисках двери. Её, конечно же, не было. Свет начал меркнуть и в меня с размаха врезалось качающееся тело, отшвыривая меня к стене. Вокруг поползли знакомые тени, наполняя мою грудь ужасом.
«Прими свои страхи, позволь им вытворять самое худшее — и отсеки их, когда они попробуют этим воспользоваться...»
Я шагнула к противоположной стене, протягивая дрожащие пальцы к сгущающимся на стене краскам, и они полностью повторили форму моих рук, концентрируясь в черную тень. Мою тень.
«Окружающий мир — это зеркало наших мыслей...»
Если это тень… Если ее отбрасываю я… значит, где-то там, сзади… есть свет?
«Наблюдатель и явление сливаются в единое целое…»
Здесь только я… Если я – тень… то значит, и свет - я?
Перспектива изменилась, и я увидела себя одновременно со стороны у стены и перед разгорающимся в тоннеле светом. Где-то вдалеке набирал скорость знакомый экспресс, который непременно сейчас снесет ржавые скрипучие врата ровно посередине моей головы.
Моё тело на веревке все еще качалось и, притормозив его, я торопясь отыскала в заднем кармане джинсов карандаш и начала быстро царапать на покрытой известкой стене:
«Из теории здорового образа смерти: Выбирая самоубийство, убедись, что ты достаточно интересная личность, чтобы провести с собой наедине вечность…»
Звук моего подлинного «Я» оглушил меня, и, роняя карандаш, я шагнула в СВЕТ…
* Slipknot — «скользящий узел», «петля», «удавка»
Интересно. И очень. +
«Слушать истории – моё любимое время суток»
На одном дыхании! Спасибо, автор, вы интересно пишете.
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Болела за героиню. Хочу продолжения, ведь это скорее начало ее более осознанной жизни, да?
Спасибо!
Спасибо!
Нет, это законченная зарисовка.
Героиня переживает промежуточное состояние после самоубийства и до своего нового воплощения, где должна отработать дефекты сознания, которые привели ее к этому выбору. Ее послесмертие зацикленно, как треннинговое пространство-действо, меняются лишь какие-то формы и образы. В конце концов, она выходит на нужный уровень восприятия произошедшего и происходящего с ней, чтобы двинуться дальше. Достигает просветления.
А дальше… Это уже совсем другая история!
Интересный рассказ. +++
- Донна Роза, умоляю, скажите, что может утолить жажду измученного путника?
- Стакан виски.
Иногда вдохновение бывает крайне озадачено тем, куда оно попало. (c) axtro
Спасибо!
Я не так выразилась, видимо - под более осознанной жизнью я как раз имела в виду, что в этот раз она более осознанно проживет свою новую жизнь На самом деле так написала, потому что не была уверена, это ли вы имели в виду, а сейчас очень довольна, что именно об этом речь и шла
Мда... ну, написано неплохо. Но согласно правилам сайта:
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Огромное спасибо Ирочке, что дала ссылку на этот замечательный рассказ! С удовольствием +++++++++++++
со знанием дела+
Правил не знаю, мнений не имею, решение принять не могу.
Со всем уважением, но этот рассказ не пропаганда, а ровно наоборот - дискредитация идеи самоубийства.
рада, что Вам понравилось.
есть немного...
Дай Б-г.
А подробное описание, как правильно пилить вены вдоль в горячей воде ванной - это тоже такая дискредитация?
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Это художественный приём, который через эмпатию в неприятные ощущения тоже является дискредитацией. Хотя важнее конечно идея, а не выхваченные из контекста детали.
Вы не читали "Чёрное пальто" Петрушевской?
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Только полный дебил выбирает самоубийство.
Не пойму, почему все так рьяно хвалят этот рассказ
Вот и я не пойму, Алла
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
.. или психически не совсем нормальный человек. Или чел-к в состоянии тяжёлой депрессии. Это страшное состояние. И это надо лечить, а не делать из этого культ ( хотя, автор мне всячески доказывает, что это кагбе антикульт) с писанием таких рассказов. Или писать их надо тогда хотя бы, как Людмила Петрушевская - где именно идея.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Полностью с Вами согласна!
Именно. Я не считаю, что о самоубийствах писать нельзя вообще. Тема актуальная и очень страшная. Но не в том ключе, в каком описал это автор данного "творения". Это мерзко!((
Алла,
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Алла, ну зачем же так сразу! Скажу, что меня привлекло. О самоубийстве написано с долей иронии, и такое чувство, ГГ т. о. - своей манерой убеждения вовсе не хочет убедить Лг, а совсем наоборот, отговорить его. Так что, как раз здесь, КМК, антипропаганда самоубийста. Потом, написано очень здорово, я лично не могла оторваться, у автора, несомненно, талант. Ведь в любом произведении важна не только тема, но и её подача. Я не увидела здесь никакого призыва к совершению суицида, я увидела ужасное состояние ГГ, которая его уже совершила и теперь сожалеет об этом.
Конечно, ГГ могла бы просто рассказать ему, как обстоят дела "потом", но тогда бы была совсем другая история.
Вот ГГ и отговорила ЛГ, хотя и по сценарию ей положено было другое, вроде.
А я считаю, что самоубийство совершает слабый человек, который хочет уйти от действительности. Но он думает, что "потом" ничего нет, что просто прекратятся разом его проблемы. А они только начинаются после суицида. Поэтому во всех религиях отрицательное отношение к самоубийцам. И здесь показано, что, вместо того, чтобы сразу пойти к Свету, ГГ должна теперь маяться. Как-то так мне увиделось.
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Петрушевскую читала. Но сравнивать ее "Пальто" и своё "творение" Было бы странно. Они написаны с разных философских платформ.
Предполагаю, что столь резкие суждения на грани оскорблений вызваны тем, что я задела Ваши чувства своим рассказом и он ассоциировался с личными переживаниями. Такой цели у меня не было. Мне жаль.
Вы серьезно считаете, что все авторы должны писать о теме самоубийства так, как Петрушевская? Тогда зачем нужны другие авторы?
Идея? Идея непрозрачна. В предисловии указано, что рассказ написан по мотивам культурного наследия востока - книге мёртвых, где описаны переживания душ после смерти и перед новым воплощением. Отработка кармы. Описанное происходит с самоубийцей, когда он вовлекается в игры разума, которые создаются в тхёдол бардо для того, чтобы самоубийца вышел на тот уровень восприятия самоубийства, при котором увидит его бессмысленность. Все описанное происходит внутри его сознания и не может выходить за его рамки. Поэтому он погружается во внутреннее общение с тысячами форм себя. "Твои уже поняли". И в итоге выходит на правильный уровень восприятия, где понимает что мир всего лишь проекция его ума. И чтобы изменить что-то не нужно пытаться его покинуть, нужно менять свое мышление, восприятие, интерпретации. И мир как отражение сознания воспринимающего отзовется на эти изменения.
Вам кажется это мерзким? Пожалуйста. Вы имеете право на свое мнение.
Или не писать вовсе?
Тема актуальная. И я считаю, что нужно об этом писать. Извините, что мое мнение не совпадает с Вашим. Так бывает.
Большое спасибо, что Вы уловили суть
Слабый, эгоистичный, больной на голову и т.д.
Только не у него. Его то уже нету.
Обязана! За глупости приходится расплачиваться.
А где здесь оскорбление?
Так и я считаю, что нужно писать. Но ваша подача материала мне не приглянулась. Чисто из книжки взяли.
Как раз у него, Алла. Если ты считаешь, что смерть, это конец всего, тогда, конечно. Но дело в том, что смерть в нашем мире - это рождение в духовном, а иначе какой бы смысл был в табу на самоубийства во всех религиях? Они ведь сделали это во благо душ тех, кто приходит к такому решению, а не столько тех, кто остаётся. А если у самоубийцы нет близких людей?
Мы все разные, это ясно, как белый день. Мне приглянулась, вам нет, дело вкуса.
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.