15. Ветры Зла. Согласие

Санька с трудом плелся по улице, пряча лицо от режущего ветра. Возле подъезда, в одном из дворов, стояла очередная "скорая". Санитары заносили внутрь носилки с молоденькой девушкой. Лицо несчастной покрывали багрово-черные пятна, подбородок и грудь были перемазаны кровавой слизью. Руки и ноги больной слабо подергивались. Неожиданно, она приоткрыла мутные глаза и захрипела, извиваясь, будто под током.

- Кислород, - скомандовал молодой врач, и к лицу девушки прижали маску. Кроме Саньки никто таки и не увидел, что недалеко от машины пританцовывает полуразложившаяся лошадь. Копыта нетерпеливо переступали по асфальту, противно цокая. Неожиданно, труп поднял морду с мокрыми пустыми глазницами и то ли чихнул, то ли всхрапнул. Капли влаги, похожие на крошечные темные споры, разлетелись по воздуху. Очередной порыв ветра разнес их в разные стороны. В тот же миг, один из санитаров схватился за горло и страшно захрипев, упал на асфальт. Лицо и шею стремительно покрывали багровые пятна. Санитар открыл рот, пытаясь вдохнуть, но вместо этого, исторг из себе струю зловонной желчи, смешанной с кровью.

Санька кинулся прочь, не желая видеть того, что произойдет дальше. По дороге ему то и дело попадались умирающие буквально на глазах люди - они протягивали руки, кашляли, выплевывая сгустки крови, пытались молить о помощи. Санька не останавливался - он ничем не мог им помочь. Он притормозил, только увидев Вадьку - лучшего друга, еще с первого класса. Тот сидел, прислонившись к стене дома и судорожно кашлял. Лицо покрывали зловещие багровые пятна. Санька присел рядом, чувствуя острую, невыносимую жалость.

- Вадька, - тихо позвал он и положил ладонь на вздрагивающую от кашля спину. Друг с трудом повернул голову. Похоже, он узнал Саньку, даже попытался жалко улыбнуться окровавленными губами, но тут же снова забился в очередном приступе кашля. Брызги крови летели во все стороны, но Санька даже не отвернулся. Он расстегнул на Вадьке куртку, пытаясь хоть немного облегчить ему дыхание, потом уложил на бок, головой у себя на коленях. Друг уже почти не дергался, только мелко дрожал. По подбородку стекала темная струйка. Он протянул руку и Санька сжал ледяную ладонь в своей. Вадик благодарно улыбнулся и натужно, с хрипом, вздохнул. Потом его не стало.

Санька гладил спутанные волосы Вадьки и вспоминал, как еще летом, они катались на лодке. Оба загорелые до красноты, счастливые и наивные в своей уверенности, что завтра будет так же классно, как и сегодня. Вадька взахлеб рассказывал о некой Веронике, которая якобы была в него влюблена по уши. Санька не верил, и только фыркал в ответ. Сейчас, казалось, что это лето было вечность назад, где-то в другой жизни.

Санька осторожно провел рукой по лицу друга, закрывая ему глаза. Потом тяжело поднялся на ноги, чувствуя внутри сосущую пустоту и одиночество. Не осталось никого - мама, Вадик, одноклассники, друзья... все ушли, а он остался один.

Сзади послышался смех. Санька обернулся, чувствуя внутри неприятный холодок. Лошади подошли совсем близко и теперь таращились на него - одни пустыми глазницами, другие слепыми, затянутыми бельмами глазами. Рваные уши подергивались, копыта отбивали знакомый, жутковатый ритм: цок-цок-цок...

Но не это заставило Саньку похолодеть от ужаса.

Ксюта была там, среди табуна. Она смеялась, бегая между чудовищных копыт, гладила облезлые, безглазые морды. На розовых ладошках оставались следы гноя и прилипшие комья шерсти, с клочьями кожи.

- Ксюта, - Санька сам не узнал свой голос. - Ксюха, отойди от них!

Сестра его не услышала - она смеялась все громче, забиралась верхом на костистые спины. Ветер трепал тонкие косички с яркими резиночками. Вой ветра и смех сестры больно резали слух. Саньке хотелось крикнуть, чтобы все это прекратилось. Внезапно, он понял - и тут ему стало нестерпимо страшно - Ксюта исчезает на глазах. Медленно растворялась одежда, обнажая хрупкое детское тельце, бледнела и становилась прозрачной кожа. Казалось, ветер безжалостно сдувает с тела сестры плоть. Ксюта ничего не замечая, смеялась и заплетала спутанные, клочкастые гривы мертвых лошадей в косы. Кожи на ладонях не осталось - только красная мышечная ткань, сквозь которую уже проступали тонкие косточки.

- Хватит, не надо ее трогать! - Санька сам не знал, к кому обращается. К жутким монстрам, тычущимся в исчезающие руки его сестры? Или к той женщине с лошадиной головой - как там ее зовут? Ветрана...

- Ветрана! Оставь ее в покое, я сделаю как ты хочешь! - по щекам текли слезы. Почему-то кожу от них жгло, точно кипятком. - Я все сделаю...

От Ксюхи уже почти ничего не осталось, только медленно тающий скелет. Он продолжал смеяться и бегать среди лошадей, постепенно пропадая из виду...