04. Страна Отчаяния
4: Искренне Ваш истребитель вампиров
Франк Медро, приятель Женевьев из движения сопротивления, был худощавым жилистым человеком с иссиня-чёрной бородой и нервно бегающими глазами. В отличие от большинства монкадорцев — я имею в виду людей — он казался чистокровным белым. Медро отличался приятной наружностью, нравившейся женщинам, и я с некоторым облегчением заметил у него обручальное кольцо.
Мы встретились вечером 2 января в кафе на авениде Мориона, главной улице Альтерры, названной в честь героя войны за независимость. Мне было не по себе слоняться по городу, в котором властвовали вампиры, но коммивояжёр не мог безвылазно сидеть в отеле. Впрочем, мне попалось не так уж много кровососов. Чудовища занимали роскошные особняки на холме Монте-Феррато (я называл его «Монте-Носферату»), на вершине которого громоздился президентский дворец, и редко показывались на людях. Внешне жизнь в Альтерре текла нормально, и лишь портреты четы Грейза в витринах некоторых магазинов и постоянная толчея у пункта сдачи крови напоминали о нависшей над Монкадором устрашающей тени. Первая дама больше походила на человека, чем её супруг. Её нос с натяжкой мог сойти за обычный курносый, тёмные губы могли быть просто напомажены, а уши имели вполне благопристойную форму. Но эти чёрно-жёлтые вампирские глаза!
Медро был инженером. Он тоже когда-то учился в СССР и теперь работал в фирме электроники, поставлявшей телеметрическое оборудование для монкадорской ракетной программы. Как частное лицо, он избежал «укуса подчинения».
— Я выточил стрелы, — сказал он, — и завтра будут готовы арбалеты. Но в план придётся внести коррективы.
Женевьев побледнела.
— Что случилось? — произнесла она полушёпотом.
— Главный Клоп изменил маршрут. Вместо Ла Голы он отправляется в Коронадо. Хочет поглядеть на своих питомцев в действии.
— Коронадо — вотчина вампиров, — просветила меня девушка. — Первая земля, купленная ими в Монкадоре.
— Там испытательный полигон, — добавил Медро.
— На своих питомцев? — спросил я.
— Ракеты «Тасинто» якобы оснащаются новой взрывчаткой ДЕП. Чушь. Я видел, как одну из них заряжали — совершенно случайно. То, что Клопы уже здесь сделали — не самое страшное. Хуже то, что они только собираются сделать.
— А точнее?
— Боеголовка фарфоровая — она должна расколоться, когда ракета ударит в цель. А начинка... я не могу это описать. Вроде икры, что я видел в России. И оно живое.
Коронадо — пустыня. Настоящая пустыня, красновато-жёлтая, сложенная застывшей лавой. Гнетущая унылость бескрайнего лавового поля местами нарушается купами чахлых кактусов и одинокими лачугами. В одном таком заброшенном, полуразрушенном строении мы и устроили засаду, следя за тянувшейся к горизонту дорогой. Спортивный автомобиль Медро мы спрятали в развалинах загона для скота.
Медро с нами не было — его отсутствие на полигоне могло вызвать подозрения. Вместо себя он прислал молчаливого и ужасно худого темнокожего юнца по имени Антон. Помимо арбалета, парнишка вооружился старым автоматом. К моему крайнему неудовольствию, третий арбалет — кустарно сработанное изделие казалось топорным и весьма ненадёжным — был у Женевьев. Как я ни пытался отговорить её от участия в покушении, ничего не вышло.
По настоянию Медро я захватил фотокамеру — не для запечатления наших подвигов, а чтобы заснять странное существо, игравшее, по его словам, какую-то роль в замыслах Грейзы. Я так и не добился его внятного описания, но Женевьев полагала, что это «шоггот».
— Альхазред в «Некрономиконе» называл так самые первые земные создания, хищную клеточную массу, управляемую внушением, — сказала она, когда я спросил, что означает это странное слово. — Даже он в них не верил. А профессор Шубин верил. И я тоже.
«Некрономикон» или «Аль-Азиф» — запретный трактат по чёрной магии, написанный в средние века арабским алхимиком. Если бы я собственными глазами не видел неподражаемого сеньора Грейзу, то подумал бы, что бедняжка Женевьев и её харьковский профессор тронулись в уме. А так мне было просто страшно. Вампиры оказались биологической реальностью — отчего бы не существовать и их столь же экзотическим «питомцам»?
Мы уже полтора часа торчали в покосившихся стенах хижины. Стояла зловещая, звенящая тишина. На какую дичь собирался здесь охотиться Грейза, оставалось непонятным. Компанию нам составил только выползший из-под груды окаменелых отбросов скорпион, которого проворный Антон раздавил каблуком. Женевьев, в полувоенном брючном костюмчике горчичного цвета, с какими-то дикарскими украшениями из грубо чеканенного золота и ожерельем из ракушек — я не мог понять, для чего она всё это нацепила — казалась сексапильной, как никогда.
Наконец, до моих ушей донеслось отдалённое тарахтение моторов. Глаза Женевьев вспыхнули, а Антон, подобравшись с автоматом наизготовку, процедил сквозь зубы:
— Клопы!
Ой, чую, их сейчас поймают и съедят!
События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".
Тоже уважаете Лавкрафта? +
"Россия — священная наша держава,
Россия — любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава —
Твоё достоянье на все времена!"
Уважаю!
Спасибо.
Филиппос