Арбузы

В тот год произошло много разных событий.

Американцы на своём «Апполоне» высадились на луну.

На экраны кинотеатров вышел «Крёстный Отец» Френсиса Копполы, и популярный саундтрек знаменитого фильма звучал из каждого окна.

Из Советского Союза выгнали Иосифа Бродского.

В Мюнхене проходили Олимпийские игры.

Ещё это был год, когда я окончил институт, получил диплом врача и женился.

Перед тем, как уехать работать по распределению, мы с женой отправились отдохнуть на побережье Азовского моря в небольшой посёлок под названием Юрьевка.

На дворе догорал август, лето подходило к концу и отдыхающие понемногу начинали разъезжаться по домам. По утрам колонны украшенных красными флажками автобусов увозили детей из пионерских лагерей.

Во дворах полыхали яркие астры, а вечера заполнял аромат цветущего мирабилиса – «вечерней зорьки».

За небольшую плату нам сдали целый флигель у самого берега моря и разрешили пользоваться надувным матрасом. Пляж был полупустой, а мы и не искали общения, нам было хорошо вдвоём.

Каждый день уходили вдоль берега километров на пять в совсем безлюдные места, где можно было купаться и загорать нагишом.

Теплый песок, пахнущая разнотравьем степь и бездонное небо над головой! Никогда, ни до, ни после этого, я не ощущал более глубокого единения с природой как в то лето! Казалось, каждая кочка пахучего чернозёма, каждая былинка-травинка согревала душу теплом материнской любви. Воздух, в котором ароматы чабреца и полыни смешивались с запахом морских водорослей и горячего песка, кружил голову и наполнял тело волшебной лёгкостью.

Ещё тот год запомнился небывалым урожаем арбузов, выращенных на местных полях. Их везли отовсюду на тачках и в багажниках авто, на тракторных лафетах и в кузовах грузовиков. Прилавки небольшого местного рынка были завалены арбузами. Вскоре их стали складывать в небольшие кучи прямо на песке, на берегу моря. По улицам ходили люди с огромными ломтями арбузов в руках, ели на ходу, сплёвывая косточки в придорожную пыль. Отъезжающие набивали ягодами багажники машин, укладывали мешки с арбузами на крыши авто, а их все равно не становилось меньше…

Каждый вечер мы с женой отправлялись на прогулку, побродить вдоль моря, полюбоваться на лунную дорожку, послушать шум волн. Иногда засиживались до глубокой ночи.

Однажды, увлекшись, зашли слишком далеко и не заметили, как вдруг резко поменялся ветер, откуда-то из донских степей налетели тяжелые тучи, и внезапно началась гроза. Дождь полил сразу, без подготовки, тяжелыми каплями накрывая землю, и сверху, с глиняного обрыва на нас обрушились грязевые потоки. О том чтобы по тропинке выбраться наверх и выйти на дорогу не могло быть и речи. Пришлось нам искать убежище в стоявшем неподалёку полуразрушенном здании бывшего рыбокоптильного цеха. Отыскав в углу сухое место, я набросал туда старого высохшего камыша, а сверху прикрыл его кусками найденного здесь же брезента. Мы стянули промокшую одежду и обнаженными улеглись на мягкое ложе. Вверху над нашими головами гудел ветер, угрожающе скрипели под его напором старые балки. Сквозь дыры в крыше отчётливо просматривались росчерки молний, пронзавшие черноту небесного купола. Яростно бились о берег волны, а мы лежали, тесно обнявшись, и с каждым раскатом грома только сильнее прижимались друг к другу. Страшно нам не было, нас охраняла любовь. Мы потеряли счет времени. Засыпали, устав от любви и вновь просыпались. Одновременно достигали вершины и вместе опускались в глубокую пропасть. Припухшими от поцелуев губами, говорили друг другу слова любви, и, казалось, само небо благословляло нас. Ночь заботливо укутывала наши тела чёрным покрывалом, а луна бесстыдно подглядывала из-за туч, высвечивая в темноте то раскинутые женские бёдра, то белоснежную полную грудь, то блестящую от капелек пота мужскую спину…

Ближе к рассвету стихия угомонилась. Ветер снова резко поменял направление и море успокоилось. Теперь оно, как заботливая мать, легонько покачивало у наших ног колыбель прибоя.

Мы покидали ночное пристанище, когда солнце позолотило верхушки высоких старых акаций на берегу, и легкий бриз местами сморщил гладкую поверхность моря. Из мутной после шторма воды то там, то здесь выглядывали блестящие тёмно-зелёные головки арбузов. Смытые ночным штормом, они медленно дрейфовали мимо нас неподалеку от берега.

Воздух был прохладным, зато вода согревала и казалась такой тёплой, что из неё не хотелось вылезать, тем более, что завтрак сам приплыл к нам в это утро.

Какими же сладкими и сочными были арбузы! Утомлённые бессонной ночью, мы жадно вгрызались в красную ароматную мякоть, и прохладный сок как будто наполнял тела новой силой.

Под крики чаек, взявшись за руки, мы босиком брели по чистому, вымытому дождём песку, вдоль кромки воды, по ажурной белоснежной пене, навстречу солнцу, навстречу новой жизни…

Ровно через девять месяцев у нас родился сын.