Странный попутчик

Бодрым шагом Оксана приблизилась к автобусной остановке. Наконец-то удалось выбраться на дачу – желания и возможности совпали, а потому настроение было расчудесным. Подойдя к нужной платформе, она заняла очередь за сидящим на скамейке пожилым мужчиной, и тоже присела, хотя такое соседство было ей не по душе. Странный мужик, подумала она, какой-то отмороженный. Взгляд светло-голубых глаз, окруженных белёсыми ресницами, устремлен не понятно куда, руки осуществляют медленные неясные жесты, а губы произносят тихие неразборчивые слова. Но все- же уселась рядом, уж очень хотелось перед дорогой немного отдохнуть. Какое знакомое лицо, подумала Оксана, посмотрев еще раз на мужчину, и в следующую секунду поняла, что это ее бывший сосед, живший еще пару лет назад неподалеку от ее домика. После смерти жены он куда-то пропал, поговаривали, что какая-то женщина с другого конца деревни пригрела его у себя. Вспомнила его имя, Дима. Так все его называли, хотя возраст был уже за шестьдесят. Дима сильно изменился за то время, что они не виделись. Постарел, располнел, седым совсем стал, лицо приобрело какой-то пастозный оттенок. Из невнятного бормотания, через некоторое время Оксана начала различать обрывки фраз: «…мы их сделаем, ребята,…держитесь, давай еще патроны…, суки. Зачем они погибли?». Казалось, что Дима совершает движения руками, имитирующие стрельбу из автомата, или гранатомета. Пьяный совсем, подумала женщина, хотя запаха перегара не было.

Минут через пять Дима заметил ее, поздоровался, но тут- же продолжил общение со своим призрачным миром: "...он спрашивал, зачем я сюда пришел. Так был приказ, приказ же был! Что я мог? Столько ребят положили, – он обхватил свою седую лысоватую голову. – Четыреста тысяч, да…Ребята, как нас подставили…»

О чем это он, подумала Оксана, в АТО что ли был? Так вроде староват. Не удержалась и спросила:

– Вы воевали?

– Да, конечно, воевал, долго воевал.

– А где именно? – продолжила вопросы Оксана.

– Так в Афгане же, афганец я, майор, между прочим, – он посмотрел в сторону молодой женщины и со значением поднял указательный палец. Потом широко улыбнулся, демонстрируя лишь один оставшийся передний зуб.

В Афгане, удивилась Оксана, так, когда же это было? Времени - то, сколько уже прошло.

А он сидел на скамейке остановки и все продолжал свою войну, рука будто прикладывала оружие к плечу, меняла магазин, глаз целился. И все это делалось замедленными, словно во сне, движениями.

– Дима, – прервала Оксана его занятие, – сколько лет прошло уже, более тридцати, Вы это понимаете?

– Да, конечно, – он посмотрел в ее сторону вполне осмысленным взглядом.

– А Вы все помните?

– Помню ли? – Удивился мужчина. – Ясное дело! Помню, все помню, всех помню. У меня была группа девяносто пять человек, нас зажали в ущелье, и только пятеро, пятеро живых осталось… – Глаза его затягивает легкая пелена, и он снова будто берет автомат, снова что-то бормочет. Потом легко касается плеча Оксаны, неожиданно легко для такого крупного мужика.

– Сестра, они кожу сдирали. Правда. С живых. Это они называли «красный тюльпан».

Оксана внутренне содрогнулась. Почему он называет меня сестрой, странно, размышляла Оксана, какой он вообще странный, может это последствия контузии, или все-таки пьяный. Но удивительно не агрессивный, скорее миролюбивый.

Когда они вошли в автобус, Дима действительно предъявил водителю удостоверение, дающее право на бесплатный проезд. Оксана заплатила деньги и заняла свободное место у окошка. Хорошо, что одиночное. Не хотелось всю дорогу сидеть рядом с этим странным Димой. Однако он присел на место за ее спиной. Всю дорогу он продолжал свой невразумительный, полубезумный монолог. Из вежливости Оксана периодически оглядывалась и утвердительно кивала. А если долго не поворачивала голову, Дима снова едва касался ее плеча, привлекая внимание.

Когда они вышли из автобуса, он сказал разборчиво: «Спасибо, тебе, сестра!»

– За что, спасибо? – удивилась Оксана.

– Выговорился с тобой, вроде легче стало, – ответил Дима и тяжелой походкой направился в нужном ему направлении.

А погрустневшая Оксана побрела своей дорогой. Как тяжело бывает людям в жизни, думала она, как тяжело.

Уже четыре года идет другая непонятная и подлая война, а сколько их так и не оправившихся от прошлой. И каково будет этим, что сейчас воюют.