Размышления. Зарисовки

Труд написания, весьма тяжёл. Неблагодарен. Дохода не приносит.

Я думаю, писать тогда лишь надо, когда не можешь не писать!
Когда твой замысел созрел и выношен, на волю рвётся.
Тогда слова свободно потекут...
***

Свинцовый свет.

Свинцовая Нева.

И тёплый, влажный ветерок морской.

Серая глыба Датского фрегата у стенки.

Мне лет пять.

Улыбчивый и высоченный матрос Датчанин, подхватывает меня на руки, высоко!

И дарит тусклую свою монету...

***

Катер-такси, утробно урча, мчал рассекая серо-зелёные волны.

Горькие брызги воспоминаний, летели в лицо. Из вод лагуны, из пелены дождя, вставал призрак Венеции.

На площади Сан Марко, залитой водой...

***

Париж, начала мая, свеж, и умыт весенними дождями.

Листва лип Шанз-Элизе, зелёная и молодая. Жестяные, визгливые звуки оркестра доносятся от Триумфальной арки. Рыжая громада Эйфелевой башни, всё так-же давит мне на мозг. За столиками уличных кафе, сидят Парижане.

И над всем этим, над холмом Монмартра, в чистом синем небе, как бы парит, белый, совершенный силуэт Сакре-Кёр...

***

Из безбрежного сверкающего океана, вставало солнце. Рио в лёгкой дымке утреннего тумана в этот ранний час был нереально красив.

Громады скал зализанные временем, причудливы изгибы бухты, город уступами взбиравшийся на холмы, всё это едва воспринималось от ужасной усталости суточного перелёта с двумя пересадкам, ещё и разница во времени с ноябрьской Москвой. Хотелось одного - в отель, и спать, спать, спать! ...

***

Октябрь в Москве не лучшая пора.

Низкое небо, туман промозглый, сырость, холод. Махнуть решили к солнышку, теплу и лету.

Внуково.

Самолёты не летают. Туман стеной. Столба соседнего не видно. Ночь на полу бетонном аэровокзала. День. Туман. Что будет дальше неизвестно, но мы не унываем. Мы молоды и влюблены.

И только к вечеру туман проклятый, стал подниматься. Блеснуло солнце низкое своим лучом багряным меж облаков. Несёмся вскачь! Объявлена посадка!! Взлетели наконец. Долгий закат над облаками. Цепочки света редких городов внизу. Кавказа темень. Посадка. Но конечно не в Батуми, как должно, а в Сухуми черт возьми!

Выходим. Ночь. Слепящие огни. Прохладой дышат горы. И воздух, чужой, не наш, и запахи другие, незнакомые. Сарайчик аэровокзала. "Сон" в жёстких креслах. Утро. Чистое промытое небо. Радостное солнце. Цветы и пальмы, и свинья на лётном поле...

Свинья!!!

Итак, с чего же мне начать?

***

Поставил в тексте фото.
Что бы у читателя было представление о чём идёт речь. Не все частенько бывают в Рио и Венеции. Фото подобрал в сети, примерно подходящие к сюжету.
Сам не снимаю.
Стойкое у меня к этому отвращение, после зрелища чудовищных толп узкоглазых туристов, с "мыльницами" наперевес, непрерывно щёлкающих в Лувре, да и повсюду.



***

Глаза у лошади были задумчивы, лилового оттенка, опушены длинными чёрными ресницами.
Сонмы мелких мух, вились над лошадиной мордой, кусали, жалили её.

Лошадь запряжённая в телегу, стояла неподвижно, понуро опустив голову, лишь иногда, судорожная волна пробегала по её шкуре.

Мальчику стало нестерпимо жалко лошадь. Он с трудом переломил длинную ветку Иван-чая, пурпурные цветы которого были вдвое выше его роста. Мальчик был маленький, пяти лет, ростом как раз по колено лошади. Подойдя к ней, мальчик взмахнул веткой, желая отогнать мух. Лошадь испуганно дёрнула головой, видно её не раз били. Оставив попытки прогнать мух, мальчик стал вспоминать события сегодняшнего дня.

На эту маленькую станцию "Забелье", в этот глухой озёрный край, они приехали с отцом в гости к дедушке, который и встречал их на телеге. Приехали на поезде из областного города, где жили на центральной улице, наискосок от драмтеатра, на третьем этаже высокого красивого дома с эркерами. Мама мальчика, работавшая врачом, осталась дома. Отпуск у неё начинался только через неделю. Дорога, поезд, проплывавшие за окном незнакомые пейзажи, наполнили душу мальчика новыми прекрасными впечатлениями. Он впервые выехал из города, и всё было ново, интересно.

Отец и дедушка, пошли на станцию, строго-настрого предупредивши мальчика чтоб никуда не уходил. Мальчик был умный и послушный. Отец, зная это, спокойно на время оставил его присматривать за лошадью. Вот наконец послышались голоса, из зарослей лазоревого иван-чая, показались отец и дедушка. Взобрались на телегу. Тронулись.

Путь предстоял не близкий. До деревни деда было двадцать вёрст холмов и перелесков. Телегу сильно трясло. Дорога полевая. Сплошные кочки. Отец заботливо взбил мальчику большую кучу душистого сена. Так стало гораздо лучше. Взрослые разговаривали о своём. День был прохладный. Солнца не было. Но облака были высоки и светлы. Мальчик смотрел по сторонам. Дорога, то сбегала вниз, то поднималась в гору. Лес зеленел, радуясь лету. Запахи трав и ольховой листвы, были сильны и приятны. Впереди, на пригорке, показалась сосновая рощица.

- Смотри, озеро, Большой Иван называется - сказал отец обращаясь к мальчику - На двадцать километров тянется!.

- Где, где? - Спросил мальчик не понимая на что указывает рукой отец.

- Да вот же, вот!

Сквозь редкую цепочку сосен светилось что-то необъятное, светлое как небо, отливавшее серебром...

Это и было Озеро.

***

Вот, попался под руку набросок старый:

... Корзина легко оторвалась от земли, и низко, над самой травой, поплыла к речке.

Пилот, открыл кран, горелка резко зашумела, и корзина начавшая было опускаться цепляя воду, взбодрилась и стала набирать высоту ровнёхонько следуя склону холма за рекой.

Пьер виртуозно управлял шаром, и теперь мы летели практически между деревьями парка на холме, казалось стоит протянуть руку и коснешься зелёной листвы старых лип.

Золотой свет вечернего солнца заливал всё вокруг. Река текла в зелёных берегах, и девушка мыла в ней белые ноги.


Беспредельный, чистой синевы, купол неба, прозрачный теплый августовский воздух, шпили и луковки суздальских церквей внизу, широкие, поля

спелой пшеницы вокруг. Прекрасная картина радовала душу.

Пьер, весёлый француз лет тридцати пяти, невысокий и быстрый в движениях, владелец шара и пилот, в ковбойской светлой шляпе, в замшевой куртке с бахромой, в красных сапожках на каблуке, стоял рядом со мной, облокотившись на мягкий, обшитый кожей край корзины, притихший, также любовался этой красотой.

Наконец, оторвавшись от созерцания, он улыбнулся мне и заговорил по-английски с небольшим акцентом, рассказывая о Франции, расспрашивая о России.

Познакомились мы случайно, в гостинице, за стойкой бара. выпили, разговорились, и как-то незаметно возникла взаимная симпатия.

Родился он в Марселе. Портовый город на юге Франции. Славится своими бандами и и наркотрафиком. Имея живой и легкий нрав, конечно же связался с местными бандитами. И чуть не загремел в тюрьму, но вовремя одумался, и занялся легальным бизнесом. Теперь у него контора грузоперевозок, недвижимость и виноградники.

Новый знакомец и пригласил в этот первый мой полет. И вот теперь, мы болтаем, на высоте двести метров, любуюсь окрестностями.

Пьер достал из кофра бутылку французского шампанского, сказал что непременно надо выпить, в честь первого полета.

Шампань струёй ударила в высокие стаканы, и мы смакуя душу Франции, продолжали любоваться видом.

Шар незаметно поднимался всё выше. В небе, там и тут висели другие яркие, огромные воздушные шары фестиваля воздухоплавателей в старинном сказочном городке Суздаль...

.

Отрывок из ненаписанного романа.

Что скажите?

Собственно Роман, о жизни и судьбе русской девушки.

Одной из тех что зарабатывают вступая в связи с иностранцами.

Что-то вроде "Интердевочки". Только реальное. Из жизни.

__________________________________

20 октября 20 года.

***


Сегодня летний день у нас . Впервые.
Всё пышно зеленеет, и жадно пьёт весёлый, яркий солнца свет.

Луга насыщены водою, чистой, дождевой, прозрачной.
Торопятся жить и расти, тёмно зелёные.

Громада кучевого облака, кудрявится, вспухает и на глазах растёт.

Пруды полны водой, как в половодье.

Пари'т.
И дальний порою громыхает гром...


6 июня


***


Ночь

Думал что скрипят вдали колёса
Ан нет
То были журавли.
На юг летели прямиком.
И почему-то ночью.
Как только они не плутают во тьме.
Правда ночь яснозвёздная сейчас.
Наверное по руслам рек ориентируются.
По городов огням.

Орион.
Стоит во всей красе.
Плечистый и высокий...

Плеяды.
Почти в зените.
Славы...
Они сверкают ослепительно,
Как россыпи алмазов.


***


Ветер

Знакомая чайка, тонко пискнула, покосилась на меня левым глазом, и усиленно махая крыльями, меняя галсы, стала выгребать против ветра.
Ветер.
Дул из-под солнца, упорно и горячо, и казалось нёс запах прокалённых степей, и неуловимый вкус далёкого моря.
Гривастые, короткие и злые волны, ожесточённо били в стенку, и брызги летели в лицо.
Этот последний день августа, стал самым жарким за всё лето.
+ 32 было в тени, а тени не было...


***

Красивые, новенькие, танки, переваливаясь на колдобинах, шли по обочине киевского шоссе, в сторону Москвы.
Огромные, рубчатые, колёса бронетранспортеров, выглядели дико и неуместно на манежной площади.
Вся площадь была заставлена армейскими грузовиками и БТРами.
Сюр и нереальность происходящего, резали душу.
Толпа в туннеле под садовой, блокировала БМД. Люди стояли перед машиной, пытались вставить брёвна в гусеницы, залезали на броню.
Сухо и резко треснула автоматная очередь. Насмерть перепуганный прапорщик пытался разогнать толпу.
На ступенях белого дома, строили баррикады. Стемнело, народ собирался кучками. Жгли костры. И некоторые пели под гитару.
Робко начал накрапывать дождь, люди накрывались чем придется, но никто не уходил.

Над ночным городом, реял дух фронды.
Революции...

Август 1991