Мыли гуси лапки...

Дедок затянулся, швырнул окурок за окошко и неторопливо начал.

-- Стали, это, в деревне гуси пропадать. Что ни день, то кто-нибудь, да недосчитается. Прямо напасть! Лиса, что ли, их таскает?

Да и кроме лисы есть кому. Это сейчас у нас в деревне пусто, шаром покати. А тогда ещё был народ. Как уборочная, так нагонят -- Бог ты мой! Солдаты, студенты, инженеры там разные из институтов, шофера со своими машинами. Аж из Москвы приезжали! Ага. На пригорке там лагерем встанут, машины в линейку построят. Кажин день на мясо корову забивали! Во, сколько народу приезжало.

Ну, ладно.
Думали-думали, значит, -- решили проследить. А кому следить-то больно, все заняты. Это сейчас без дела болтаются, вон уже деколон весь выпили, за "синичку" принялись. Каку "синичку"? А пёс её знает, жидкость какая-то. Я-то этим не занимаюсь. Спирт в ей, кажись, или там чего наподобие. Что? Да, говорят, вроде в соседнем районе один от неё помер. А наши все живы. Пока.

Значит, лето на дворе, все при деле. Школьники -- и те с темна до темна на току вкалывают. А гуси далёко ходят. У нас там речка... Не речка даже, ручеёк. Там и моста нет, дорога вброд идёт. И далёко так от села, со двора не увидишь. Вот там все гуси деревенские-то и обитают. С утра, значит, туда -- как на службу. а вечером назад. Ну, вот и пропадать стали. А смотреть некому.

Мужики меня попросили. Ты, мол, на пенсии, делать тебе нечего, -- понаблюдай.

Ладно.
Выбрал я позицию в толЕ там, в зарослях. Видно всё -- и дорогу, и гусей. Вон они там, в воде возятся. Всё, в общем, видно. А меня не больно. Если так не приглядываться, то и совсем не видно. Ага.

Ну, сижу, значит, наблюдаю. Ничего вроде как особенного не происходит. Гуси в воде копаются, машины по дороге вброд проезжают, зерно на ток везут. Скукотища, в общем. Эх, думаю, надо было удочку прихватить! А то ведь усну тут.

И только я это подумал, как одна из машин московских заезжает так в ручей, немного в сторонку, и останавливается. Открывает, значит, шофер обе дверцы, снимает ведро такое -- знаешь, тогда шофера резиновые вёдра из старых камер клеили. У кажного, смотришь, вот тут, сбоку кабинки, такое ведро висит. Так вот, снимает он это ведро и начинает машину полоскать. Под кузов плещет, скаты обольёт. Ну, жарко, наверно, мужику, -- лето ведь, пыль, духота.
И вдруг!

Вижу: от стаи один гусь отделяется и тихонько так к машине этой чапает. Остальные гуси расступаются, его пропускают. Гусь -- птица степенная, не то что мы. У нас в сельпо, бывало, если чего дают, -- не протолкнёшься. Христом Богом просишь: пустите, мне папиросы всего надо-то, машина вон ждёт, -- хрен тебя пропустят! А гусь -- он интеллигент. Посторонится. Проходи, мол, раз надо.
Да.

Так вот, идёт этот гусь прямёхонько к машине. У машины крыльями так -- мах! -- на подножку. И в кабинку. В том-то и дело, что сам! Самостоятельно. И как только он в кабинку забрался, шофер этот дверцу захлопнул, сам за руль -- и по газам.

Он-то уехал, а я сижу с открытым ртом. И чего мне теперя делать, не соображаю. Рассказать мужикам то, что видел, -- засмеют. Ещё и дураком посчитают. Да и что говорить-то! Шофер -- мужик как мужик. Я его со своего поста толком и не разглядел. Машина -- их, таких, вон целая автоколонна, все одинаковые. А номер я, по таким делам, и посмотреть-то не сообразил.
Что делать?

Решил так: никто не видел, как я в дозор отправлялся. Вернусь-ка я по-тихому и скажу, что не сумел сегодня заступить: дела, мол, всякие, то да сё. А назавтра уж буду смотреть в оба!

Так и сделал.
На другой день та же картина. Машина опять останавливается, дверцы нараспашку, шофер поливает, гусь самостоятельно в кабинку забирается, поехали. Только на этот-то раз я уже и номерок записал, и парня получше разглядел. Но на смех меня всё-таки подняли. Хорошо -- говорю мужикам -- пусть завтра к такому-то часу кто-нибудь из вас туда подъедет. Вот вместе и посмотрим.

Подъехал назавтра один там... Сидим, смотрим. Опять всё то же самое. Этот рот раскрыл, а мне-то уже не в новинку. Толкаю его в бок: ты, мол, помоложе, -- так беги. Прихватить же надо на месте, с поличным, так сказать. Хотя и у самого сомнение: с каким поличным, коли гусь сам к нему залазит. Гипнотизирует он их, что ли? Поди ещё, докажи! И в дураках можно очень даже вполне оказаться.

Но напарника всё ж толкаю. Очнулся он, побежал, да не успел, конечно. Опять впустую день пропал.

Решили с мужиками так. Посадить человек пять в микроавтобус и ездить туда-сюда, не останавливаясь, чтобы не спугнуть. Вроде по делам каким ездим!

Ну, и прихватили.

Так что оказалось! Он, стервец, как дверцу-то распахивал, так выбрасывал "на улицу" крючок с наживкой. Пока он там колёса водой поливал, гусь наживку эту заглатывал. А шофер незаметно леску начинал помалу подтягивать. Гусь и шёл туда, куда его тянуло. Шёл себе потихоньку, безо всякой паники. Гусь -- птица степенная.

Ну, порешили мы с мужиками, чтоб пшеницу шофер тот нам завёз. За каждого гуся по центнеру. Он было на дыбки: не могу, мол, совхозное воровать, поймают -- посадят. А мы: тогда мы, мол, за птицу тебя посадим. Ничего, уломали. Завёз зерно!

Дедок замолчал и принялся закуривать снова.