03. О вечном. Литературная сказка погибла!

Литературная сказка погибла! Вот почему.
Мы, писатели – взрослые люди. И любим себя. Именно поэтому себе льстим. А смыслом и содержанием лести является ложь. Та самая ложь, которая обеспечивает душевный комфорт восприятия мира. Поэтому мы принимает мир таким, какой нам удобен. Это во-первых...

Но мир, который мы знаем, – это мир взрослого человека. Это культура, привычки и традиции, которые каждый из нас одновременно и постигает и создает. Это второе.
Сложите два простых вывода и получите одну ясную истину: взрослый человек (в первую очередь, пишущий) любит мир, в котором существует, потому, что сам его придумал. Он ему ценен, дорог и никакой другой для него неприемлем.

А что же дети – наши читатели? Мы их недооцениваем. Поэтому учим и воспитываем «с малых ногтей». И только прошедших эту стадию «формирования», причисляем к людям (зачастую подвергая формальным экзаменам). Остальным (вроде реального Маугли) – отказываем.
Признать за ребенком в возрасте до пяти-семи лет право на свой собственный, особенный мир, в котором он живет, взрослые не хотят. Как?! Ведь малыши – лишь переходная стадия между эмбрионом и тинейджером. Более того, считается, что чем быстрее они завершат этот переход, тем лучше. А особо отличившиеся в дрессировке даже получают почетное звание – «вундеркинд».

Вот так любовь к себе подчиняет взрослых собственной лжи и вере в назидательность. А детство остается забытой тропинкой, которая отрезается как пуповина и выбрасывается из памяти. Кто, скажите на милость, хранит пуповину?
Если я услышу возражения, мол нет, нет, мы любим наше детство и помним его, то отвечу. Чушь! Вы его не только не помните, но даже ничего о нем не знаете. И уж точно, никогда не принимаете, как совершенно самостоятельное, совершенно иное состояние человеческого сознания, имеющее свои законы.

Наглядное тому подтверждение – сказки. Как будто отдельный жанр. Вроде бы специально созданный для ребенка. Но давайте-ка приглядимся внимательнее. Так ли это?
Взять хотя бы классические истории братьев Гримм. Созданы для малышей? Что вы говорите! Отнюдь.
Достаточно вспомнить признание старшего брата Якоба, чтобы понять – это не так. Свою «Немецкую мифологию» он завершает словами: «Мне хотелось возвысить отечество, потому что я осознал, что его язык, его право и его древность слишком низко ценятся». Как видите, не о детях речь.
Мало того – почитайте эти «сказки» в оригинале. Волосы встанут дыбом от жестокости сюжетов и злобности персонажей. И то и другое «пригладили» за два века, как могли. Но суть-то осталась. Газеткой костер не потушишь!
Еще пример. Бен Хеллман – автор единственного системного труда по истории русской детской литературы называет ее главной чертой назидательность. Это касается и авторских сказок и народных. При всем уважении к последним, – «они не о том». Определив их общую структуру еще в 20-х годах прошлого века, Пропп доказал, что в основе всех сказочных сюжетов лежат процедуры инициации. А в соответствии со структурой волшебной сказки построена вся детская литература. Для всех последующих поколений. Исключения, как известно, лишь подтверждают правило.

Дети не воспринимают подобных историй. В том возрасте, о котором я говорю, они живут совершенно иными интересами и представлениями. Это, прежде всего, любопытство ко всему окружающему и получение опыта познания.
И посмотрите, где сегодня ваши дети? Сколько охов и вздохов доносится со всех сторон по поводу того, что они «погрузились с головой» в телевизоры, компьютеры, планшеты и прочие… гаждеты. Они играют! В общем, заняты тем, что им по-настоящему интересно. А сказочные персонажи? Те, которым повезло, «встроены» в новые сюжеты бродилок и квестов, прочие забыты.
Литературная сказка потеряла к себе интерес. Ее нет. Исчезла. Заброшена. Не успела «перестроиться»! Таковы издержки затянувшегося на столетия полного непонимания детской психологии со стороны «детских» же писателей.
Как тут еще раз не повторить слова Толкиена: «Современный литературный мир сослал сказки в детскую точно так же как поцарапанную или старомодную мебель ставят в комнату для игр, потому что взрослым эта мебель не нужна и ее дальнейшая судьба их совершенно не заботит».

Сама природа подарила человеку детство. А мы выбросили ценный подарок, даже не открыв. Точнее, изо всех сил мешая ребенку им воспользоваться. Культура литературной сказки, как тот идиот на дереве: рьяно пилит сук, на котором сидит. Да еще с таким пристрастием и у самого основания, что даже можно поверить, будто поступает правильно.
Мы принимаемся учить и воспитывать с первого же момента, как получаем доступ к младенцу. Мы считаем мир ребенка уменьшенной копией своего и стараемся побыстрее его увеличить. Мы не признаем, что этот мир совершенно иной. И его не увидеть на «большом экране» с помощью проектора литературной культуры.
Нет! Он исчезает. И происходит это, к сожалению, раньше, чем мы успеваем его понять.