08. Роковой лед. Глава вторая

В холле перед дежурной частью у широкого стенда с образцами заявлений толпились и галдели какие-то люди. В углу за потрепанным временем столом патрульный наряд оформлял мелкого хулигана. Подгулявший мужчина явно не хотел мириться с участью задержанного и громко выражал свое недовольство, сдабривая протест отборной ненормативной лексикой.

Житяев мелькнул красной корочкой постовому на входе и склонился к маленькому окошку. Загруженный управлением оперативно-следственными группами и нарядами дежурный, его почти не слушал и лишь на прозвучавшую в просьбе фамилию «Кашинский» молча отреагировал взмахом руки в сторону длинного коридора. И Савелий сразу подумал, что все городские отделы милиции настолько похожи, что почти не отличаются друг от друга суетливой и напряженной рабочей атмосферой.

В конце коридора Савелий оказался перед тремя абсолютно одинаковыми дверями. Он невольно улыбнулся, почувствовав себя былинным героем на распутье трех дорог. Выбирать, однако, долго не пришлось – за дверью с табличкой номер восемь раздавались мужские голоса. Разобрать тему разговора из-за шума в холле было затруднительно, и Савелий наудачу постучал.

Дверь открыл среднего роста темноволосый капитан с волевым взглядом под кустистыми, будто насупленными бровями. Объясняться долго не пришлось, в отличие от Житяева капитан сразу узнал его.

- Привет коллегам из «Казанки», - подразумевая Казанский райотдел, - сказал он с удивленной интонацией, - Чего к нам?

- Вы Кашинский? – уточнил на всякий случай Савелий, так и не вспомнив, где мог видеть его раньше - да мало ли где могли пересекаться за время службы.

- Он самый, - ответил капитан, - Кашинский Андрей Николаевич, можно просто Андрей. И давай на «Ты», если не против? Так на кой ляд я тяжам из «Казанки» понадобился?

- Савелий Семенович, можно по имени, - представился Житяев и с намеком выйти в коридор, предложил, - пошептаться бы пару минут.

Кашинский сделал удивленное лицо.

- Ты звонил в нашу группу по розыску, - разъяснил Савелий, - отсюда и вопросы.

- А, тогда понятно, тогда и выходить не надо, - сообразил капитан, - послушай-ка вот лучше историю, - кивнул он в сторону стола.

Савелий прикрыл за собой дверь, еще не совсем понимая, какое это может иметь отношение к его делу.

Кабинет, судя по небогатому интерьеру, оказался комнатой для допросов. Одинокий стол, пара стульев, скамья у стены, составляли все убранство. Стены окрашены едкой на вид желтой краской.

Возле узкого зарешеченного окна, сложив руки на груди, стоял молодой старший лейтенант. За столом сидел средних лет, круглолицый, в коричневом гражданском пиджаке, свой брат оперативник.

- Да я и сам еще не разобрался, чего я звонил, - добавил Кашинский, - может сейчас вместе ответ и найдем. Я пока этого хлопца из чужой квартиры доставлял, он мне такого наговорил.

Он повернулся к задержанному.

- А ну-ка, давай сначала и желательно правду, - скомандовал он человеку, понуро сидевшему на одиноком стуле в середине комнаты.

Притулившись на скамейку возле стены, Савелий внимательно его разглядел.

Еще совсем юноша на вид лет семнадцати. У него были прямые черные волосы, чуть раскосые карие глаза, четкий, будто высеченный на медальоне профиль, ладная спортивная фигура.

Все это время парень молчал, слегка наклонив голову, но как только понял, что ему разрешили говорить, в тот же миг распрямился, развернув плечи и начал свой рассказ. Словно открылся где-то сбоку невидимый бортик, и фигурист на сольном катании стремительным движением выехал на лед и уверенно начал свое выступление.

- Меня зовут Игорь Ваурин, и я не вор, я же вам объясняю. В этой квартире живет моя знакомая по имени Лия.

- А что, воруют только у незнакомых? - вставил лейтенант. - У знакомых то, как раз удобнее – уже известно, где и что лежит, а?

- Да нет же, вы послушайте! - ответил юноша взрослому мужчине вежливо и с почтением, но с такой твердостью в голосе, что если вначале и были сомнения в его искренности, то от них мгновенно простыл и след.

- Сегодня утром мы должны были встретиться в клубе, - продолжил парень, - но она не пришла и на звонки не отвечала. Тогда я решил пойти к ней сам.

- Ну, допустим, - согласился оперативник «Сыромятки», покрутив толстой шеей, - но в форточку то зачем лезть?

- Дело в том, что когда я подходил к ее дому, мне показалось, что в окне дернулась занавеска. Но дверь никто не открыл. Тогда я решил, может что-то случилось, и полез в форточку.

- Прям кинороман, - непонятно шутя или всерьез, подытожил Кашинский.

- Мосфильм, - хмыкнул лейтенант, - таких артистов у нас пруд пруди.

Подтверждением его слов из холла донеслась очередная, на высокой ноте звучная тирада подгулявшего хулигана.

Пропустив мимо ушей ироничные выпады, парень рассказывал дальше:

- Раньше я залезал к ним один раз. Лия потеряла ключ и попросила меня помочь - изнутри открыть дверь. В прошлом году, когда мы шли с тренировки.

После этих слов Савелий почувствовал, как по телу прокатилось легкое напряжение, но не подал виду, продолжая внимательно слушать.

- Только в этот раз я не подрассчитал, что за год поправился и подрос, вот и застрял в форточке.

- Ну, хорошо, - сказал Кашинский, разведя руками, - залез ты, нет девушки, убедился, что ничего не случилось, а дальше то что?

- Дальше? – задумавшись, протянул парень.- Дальше я собирался бежать на работу к ее отцу.

- Почему к отцу, почему не к матери? - подал голос оперативник.

- Они вдвоем живут, мама умерла, когда Лия была еще маленькая, - парень вдруг занервничал, закрутился на стуле, - не знаю что, но я уверен – с Лией что-то случилось.

- Откуда эта железная уверенность? Что, есть какие-то факты?

- Нет, - потупился парень, - но ее не было дома со вчерашнего дня.

- Это-то ты с чего взял? – округлил глаза от удивления Кашинский.

- Вчерашние утренние газеты до сих пор лежат в почтовом ящике.

Несколькими секундами молчания была по достоинству оценена внимательность парня.

- И никогда раньше такого не было, чтобы Лия, заранее не предупредив, пропустила парное катание, да неизвестно куда исчезла, - добавил он.

После фразы про парное катание у Савелия под ложечкой защипало. Он едва удержался не вылезти вперед со своими вопросами. Но опыт одержал верх над эмоциями, и Савелий продолжал слушать, жадно проглатывая каждое слово в этом повествовании. Мозг его лихорадочно работал.

«Все сходится, это, безусловно, она! - соображал Житяев, не принимая даже микроскопическую вероятность совпадения. - Но почему «Лия», когда инициалы на сумке «АН»? - Савелия внутри аж затрясло от ощущения близости истины».

- Ну, ты не преувеличивай, - сказал Кашинский, - мало ли что там с газетой - забыла достать, например. И вообще может она погулять вышла, или в кино, да вот-вот вернется.

- Нет! – замотал головой паренек. – Говорю же вам, не могла она так, не могла!

- Мне кажется ты слишком впечатлительный юноша, – подал голос лейтенант, - или чего-то нам не договариваешь?

Еще примерно после пяти минут игры в вопросы и ответы Кашинский произнес:

- Значит так, Игорь, сейчас с тебя возьмут письменное объяснение и снимут отпечатки пальцев, а ты пока подумай, может, вспомнишь что-нибудь еще.

- Хорошо, - отозвался парень, - но я вам правду сказал.

Дослушав до конца историю и, наконец, сопоставив в голове все имеющиеся факты, Савелий аккуратно спросил:

- Скажи, Игорь, а как зовут отца твоей знакомой?

Паренек, удивился и, блеснув глазами, скользнул на Житяева настороженным взглядом.

- Николай Андреевич Натский.

- Николай Андреевич, - протянул задумчиво Савелий, пытаясь, наконец, связать в единую цепочку невидимую нить своих размышлений, - значит знакомая твоя Лия Николаевна Натская?

- Нет, что вы! – впервые за все время опроса улыбнулся парень. Улыбка у него была совсем юношеская - искренняя и открытая, – Лия это для друзей и знакомых, а полное имя – Амелия, то есть Амелия Николаевна Натская.

У Савелия ржавым гвоздем царапнуло на сердце: «Ну вот и настало время звонить Кравцову и дать отбой Ладожскому».