07. Роковой лед. Глава вторая

Для того, чтобы быстро узнать кого в настоящее время разыскивает милиция, лучше всего обратиться к тем, кто непосредственно этим самым розыском занимается. Это Савелий прекрасно понимал, поэтому оставив Ладожского штурмовать по телефону спортивные организации, уже через минуту поднимался в розыскное отделение. Правда застать коллег-оперативников в этот час надежды не было никакой, но Савелию, в общем-то, в них и не было особой нужды. Лиза Скворцова, специалист по учету розыскной работы - вот кто сейчас его интересовал.

Лестница привела Житяева на третий этаж к приоткрытой двери небольшого кабинета.

Для приличия мужчина негромко постучал и только затем зашел внутрь.

- Здравствуйте, Лиза, - откланялся он, - вы как всегда в гордом одиночестве?

Симпатичная девушка оторвала взгляд от бумаг и одарила его приветливой улыбкой. Форменная рубашка с лейтенантскими погонами сидела на ней безукоризненно. Каштановые волосы были собраны в аккуратный хвостик, взгляд темно-зеленых глаз излучал ум и жизнерадостность.

Житяев коротко объяснил, что ему нужно, и не удивился, когда тут же получил ответ – память у Лизы была отличная, в этом Савелий не раз убеждался и раньше.

- Не хотелось вас расстраивать, Савелий Семенович, но ничего подобного пока не поступало, - ответила девушка, посмотрев в его глаза немного дольше обычного, но тут же покраснела и отвела взгляд в сторону, в безликие цифры карточек статистического учета.

Житяев давно нравился Лизе. Добрый, сильный - именно таким она и представляла мужчину своей мечты.

Савелий, конечно, не знал ничего о столь высокой оценке. Сам же он считал себя человеком вполне заурядным без претензий на исключительность и тем более на идеальность. Скворцова была девушка скромная, и без должного внимания трудно было разглядеть ее симпатии, но Савелий чувствовал невидимую атмосферу душевного тепла всякий раз, когда соприкасался с ней.

После трагической гибели Риты Савелий замкнулся в себе и с головой ушел в работу. Романы его не интересовали. С Лизой судьба свела его в одной из операций, где девушка исполняла роль приманки в поимке уличного грабителя. Тогда Савелий с успехом ее прикрывал.

- Но вы не огорчайтесь, ведь времени совсем немного прошло, - участливо подбодрила она его, - родственники погибшей, скорее всего, еще не успели обратиться.

- Вы правы, нет даже суток, - согласившись, закивал Савелий, - знаете Лиза, у меня к вам будет просьба, если поступит информация, сообщите в нашу группу. Я оставил в отделении Ладожского, буду связываться с ним каждый час.

- Хорошо, Савелий Семенович, - с искренним настроем помочь ответила девушка, проникнувшись важностью просьбы, но, пожалуй, еще больше из желания сделать это лично для него.

Но Житяев, голова которого усиленно соображала что предпринять дальше, уже спешил к выходу.

- Правда, странно?! – вдруг на самом пороге услышал он за спиной голос Лизы. – За десять минут до вашего появления звонил участковый из Сыромятинского райотдела, капитан Кашинский, кажется. Просил о том же самом, что и вы.

Савелий каменным изваянием застыл в проеме двери.

***

«Копейка» ровной работой двигателя, похожей на урчание довольного кота, несла Житяева заснеженными московскими улицами в Сыромятинский РОВД или «Сыромятку» как его попросту здесь называли.

В прокуратуру Савелий пока не торопился - там сейчас разберутся и без него. Да и особого желания обозначивать раньше времени Кравцову свое участие, честно говоря, не было. До того как этот «великий» следователь соберет оперативное совещание, есть возможность без указки поработать над раскрытием дела. А то потом зажмет отдельными поручениями, установи того, опроси этого – времени на свободный полет в оперативном пространстве явно поубавится. Кравцов известный любитель покомандовать.

«Капитан Кашинский, капитан Кашинский? - вспоминал Савелий, но на ум пока ничего не приходило».

Вызванивать Кашинского и объясняться по телефону Житяев не стал - достаточно было ответа дежурного «Сыромятки», что участковый на месте. Прыгнув в машину, он тут же выехал в нужном направлении.

«Что за интерес у Кашинского к этому делу? - ломал он голову по дороге. Может тоже пишет, какой-нибудь отчет, да позвонил узнать данные для сравнения? Постой, - вдруг сказал он сам себе, - А ведь Сыромятинский райотдел ни много ни мало в районе моста, у которого обнаружили тело. Здесь явно должна быть какая-то связь».

Савелий прибавил скорости, торопясь разгадать эту загадку.

Погода оставляла желать лучшего. Выглянувшее было с утра солнце, снова скрылось за пеленою туч. Посыпал мелкий, как манная крупа и уже надоевший за долгий декабрь снег.

Савелий вдруг подумал если бы не его живая работа, которой он отдавал себя всего без остатка, то чего доброго можно было и захандрить, глядя на эту серость. Как там будет в управлении на новом месте? Не поторопился ли он с переводом? Так ли уж подходит для него размеренный уклад жизни с выходными, праздниками и прочими прелестями спокойной работы?

Возникла в памяти и запульсировала в мозгу история двухлетней давности, когда по Москве разгуливал серийный убийца. Он, Житяев, тогда не вылезал с работы в попытке поймать преступника, посерел от недосыпа и усталости. В составе бригады провернул десятки оперативных комбинаций и уже вышел на след, когда судьба жестоко рассмеялась ему в лицо. Риту нашли в лифте задушенной капроновым шнуром, как и остальные жертвы. Она стала четвертой и последней в кровавом списке. А потом все как в тяжелом сне – задержание, неизвестно откуда взявшийся у душителя пистолет, как на дуэли два слившихся воедино выстрела. Очнулся Савелий уже в больничной палате, под шум неистово колотившего по подоконнику осеннего дождя. Очнулся с горьким осознанием того, что ее больше нет, и что не будет ни долгого следствия, ни суда, ни справедливого приговора, что его, Савелия, выстрел поставил последнюю точку в этом страшном деле.

Десятого ноября его познакомили с Ниной, в городской филармонии на торжественном вечере ко дню милиции. Как всегда отличился Боровский.

В огромном холле перед залом было шумно, играла торжественная музыка, приглашенные готовились к награждению, после которого всех ждал большой праздничный концерт. Разговаривали, шутили, смеялись.

- Не устал еще от одиночества? – на правах близкого товарища казалось ни с того ни с сего спросил Боровский.

Савелий пробурчал что-то невразумительное, но ответ приятеля, по всей видимости, не интересовал. Вместо этого Боровский, который судя по игривому огоньку в глазах, уже успел провести предварительную подготовку, потянул Савелия за локоть и увел от шумной компании в уютный уголок за широкой колонной.

Житяев увидел красивую молодую женщину, которая сразу произвела на него впечатление. Стройная, на высоких каблуках, нежное лицо в пышном ореоле светлых волос, красивые небесно-голубые глаза, под взглядом которых он сразу почувствовал, как начинает плавиться его двухлетняя оловянная стойкость. «Бросив» товарища, Боровский незаметно испарился, словно утренний туман в лучах восходящего солнца.

После торжественной части Савелий с Ниной сбежали из зала и нашли приют в уютном ресторанчике здесь же на втором этаже филармонии.

За бутылкой хорошего коньяка провели чудесный вечер. Нина была руководителем крупного творческого коллектива города, дававшего сегодня широкую праздничную программу. О личном она старалась не говорить, лишь невзначай пожаловалась на ревнивого мужа, отчего честный по натуре Житяев сначала почувствовал себя не в своей тарелке. Но успокоился, когда услышал, что их отношения находятся в стадии развода. Потом они поехали к нему домой, и провели незабываемую ночь, после которой Савелий даже на работе не переставал думать о Нине.

На следующий день Житяев улетел в Калининград, но и одной короткой встречи с Ниной хватило ему, чтобы принять долго вынашиваемое решение о переходе в управление. Тогда он не пропадал бы вечно на своей работе и имел больше свободного времени. Совершенно неожиданно для себя ему вдруг захотелось видеть эту женщину снова и снова.

За нахлынувшими воспоминаниями Савелий едва не пропустил запорошенную снегом крышу трехэтажной «Сыромятки». Несколько стажеров-курсантов из школы милиции чистили от снега широкое крыльцо и подъездные пути. Работали дружно, с задором и неиссякаемой молодецкой энергией. Савелий припарковал «Жигули» и, пробежав по проторенной дорожке, нырнул в теплый тамбур райотдела.