07. Армянские друзья
7. И снова у Вазгена
Из своего кабинета Рубик звонит Вазгену и предупреждает, что мы «идём на Вы». Я понял из дальнейшего разговора, что Вазген спросил:
- А ты-то тут при чём?
- Как при чём?! А кто шефствует над гостем? Я не могу своего Учителя и старшего во всех отношениях коллегу оставить одного наедине с твоим коллективом. Одна твоя правая рука кого хочешь заарканит. Ладно, смеюсь. Мне просто очень хочется воочию услышать о новинках в области проектирования организации движения. Сейчас выезжаем, готовь коллектив. До встречи.
В машине я задал Рубику вопрос:
- А о какой такой правой руке ты сказал Вазгену?
- У него в группе восемь сотрудников, три женщины и пятеро молодых парней. Две женщины – это копировальщица и, своего рода, секретарь – ведёт всю хозяйственную работу и при необходимости выполняет роль курьера. Третья женщина – это что-то! Она красавица, каких мало. Если не первая в Армении, то уж в Ереване наверняка. Да и по стажу работы с Вазгеном она превосходит остальных. Потому и пользуется его особым уважением и доверием. Ребята, насколько я знаю, выпускники разных лет Политеха, строительного факультета со специализацией по градостроительству.
- Ого, значит, мои коллеги по образованию! А этой дамой ты меня заинтриговал.
Вазген встретил нас у подъезда института и повёл по лестницам и коридорам. На одном из этажей я увидел высокого и крепко сложенного мужчину с очень мне знакомым лицом. Мгновение раздумий и я выкрикнул:
- Степанов, ты?! Олег, узнаёшь меня?
Человек остановился, всмотрелся в меня и бросился обнимать со словами:
- Георгий Дмитриевич, дорогой, какими судьбами? Сколько лет, сколько зим! Только я теперь не Степанов, а Степанян.
Я объясняю своим остолбеневшим спутникам, что встретил человека, который много лет назад был в группе студентов четвёртого курса нашего факультета, которых я в качестве руководителя ознакомительной практики вывозил в ГДР по безвалютному обмену с Дрезденским Техническим университетом. Разговоры вести было некогда. Я узнал только, что Олег работает в этом институте групповым инженером. Вынужденно отказался от вечерней встречи в кафе в связи с крайним дефицитом времени и мы разбежались.
Вся группа Вазгена располагалась в одной, большой по площади комнате. Пара кульманов напомнила мне послеармейскую работу техником-конструктором строительного отдела проектного института. Поздоровались. Я старался не останавливать взгляд на очень уж привлекательной внешности сотрудницы Вазгена. Да, Рубик был прав. Действительно, женщина невероятной красоты. Невооружённым глазом было видно, что она совершенно не нуждается в средствах украшения своей внешности. Природа потрудилась наславу! Вазген представил мне своих сотрудников, вкратце рассказал обо мне. Положительное оживление в комнате вызвало сообщение, что я тоже выпускник факультета «Градостроительсво» и сразу после выпуска - ассистент кафедры градостроительства. В комнате повеяло духом родства. Красавица предложила по этому поводу сдвинуть пару столов и отметить встречу коллег. Но тут Вазген строгим голосом перебил сотрудницу и предложил оставить это мероприятие на десерт, а пока заняться серьёзными вещами.
- Раздачей автографов? - с хитрой улыбкой спросила всё та же сотрудница под одобрительный гул мужской половины.
Это Вазген позволил, и мне пришлось пачкать автографами свой печатный труд. Тут и узнал я имя красавицы – Армавени, что по-русски означает Цветущая. Откуда её родители знали, что вырастет такой яркий букет? Когда я писал ей автограф, то на меня дохнуло чем-то невообразимо прекрасным. Аж в голове помутилось.
- Нет, нет, нужно держаться от Цветущей подальше, - подумал я, вспомнив слова Рубика о том, что к ней многие подбивали клинья, но ответ у неё один: «…я другому отдана и буду век ему верна».
Рубик с удивлением рассматривал экземпляр книги с моим автографом, принадлежащий Вазгену. Тот объяснил Рубику, где её можно приобрести, добавив: - Если ещё остался экземпляр после моих закупок.
По завершении этой полуофициальной части встречи я в общих чертах обрисовал структуру Комплексной схемы организации дорожного движения. Вопросов, конечно, было много. Каким образом провести натурные обследования с целью получения данных для построения матрицы корреспонденций транспортных потоков? Какие методы организации движения могу использоваться, исходя из параметров матрицы? С какими трудностями пришлось столкнуться при разработке Схемы для Ставрополя? И так далее, и тому подобное. После полуторачасовой беседы Вазген предложил прекратить прения и перейти к десерту. Ребята быстро сдвинули столы и накрыли их чистыми листами ватмана, расставили стулья. На столе появились фрукты, какие-то армянские мучные сладости и две бутылки – коньяк и вино с армянскими закорючками на этикетках.
Успели закончить одновременно с окончанием рабочего дня. Провожая нас на выход, Вазген вполголоса сказал:
- Наш директор института – старая лиса, очевидно разнюхал о Вашей работе здесь. Про ликвидацию моей группы молчит, пока всё зависло в неопределённости. Рубик, подкинешь меня до дома? Я приглашаю тебя и твоего Учителя в гости. Посидим вечерок.
Рубик поблагодарил и отказался, ссылаясь на то, что завтра предстоит встреча с заместителем Министра и нужно ещё поработать над справками для начальника ГАИ республики. – Да и в книжный магазин нужно заехать, - добавил он на прощание.
Мне не удобно было отказывать Вазгену, хотя продолжать застолье уже не было никакого желания.
У Вазгена маленькая двухкомнатная квартира в старом каменном доме на три этажа. Милая жена Вазгена и сын, которому явно давно перешагнуло за тридцать, встретили меня очень тепло и сразу усадили за стол. Женщина хлопотала с сервировкой стола, приговаривая, что «вам с бесконечными совещаниями и ужинать-то по-человечески некогда». Вазген рассказывал им о состоявшейся встрече с его группой, о том, что завтра нужно ожидать продолжения бурной дискуссии сотрудников.
- У них глаза разгорелись – много нового и интересного узнали. Если удастся сохранить группу, а теперь я на это очень даже надеюсь, а, может, даже увеличить её численность, обязательно нужно подумать о привлечении к сотрудничеству прикладных математиков, программистов.
- Ладно, Вазген, - прервала мужа женщина, - не занимайся маниловскими прожектами.
Потом она стала исподволь интересоваться моей семьёй – женой и сыном, моими родителями. Одновременно она закончила расстановку на столе блюд и фужеров. Приступили к ужину. Я с удовольствием ел незнакомые мне национальные блюда. Пили вкусное столовое вино, очень гармонирующее с едой. И всё это сопровождалось общей беседой, ушедшей в сторону от производственных тем. Время пролетело быстро. Пора и честь знать. Я горячо поблагодарил хозяев, поцеловал руку женщине, отметив её превосходные кулинарные способности.
Вазген с сыном проводили меня до остановки троллейбуса. Мы простились.
Продолжение следует.
Всё, я выдохся. Завтра закончу (если получится).
Я пишу, что диктует мне жизнь,
только чаще пишу вопреки ей.
Тяжек труд писателя.
События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".
Читаю с неизменным интересом! Мой плюс ++++++++++++
Подкупает верность Рубика Георгию как Учителю. Ну и явление прекрасной Цветущей, конечно, заинтриговало.
Люди как реки (Лев Толстой)
надо тире
О, Митрич, как же так! почему вы не описали красавицу Цветущую? Я, как читатель, чувствую себя обманутой Вы же поэт, могли бы и описать! Понравилась глава.
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Ой, не говори, Ирена! Легче написать дюжину частушек, чем страницу прозы .
Я пишу, что диктует мне жизнь,
только чаще пишу вопреки ей.
Только ради таких верных читателей и стоит трудиться! Спасибо, Илья!
Я пишу, что диктует мне жизнь,
только чаще пишу вопреки ей.
Рад, что мне удалось заинтересовать даже служебной прозой . Спасибо, Инесса!
Я пишу, что диктует мне жизнь,
только чаще пишу вопреки ей.
Ирина, такую красоту я просто не способен описать - слов достойных не найду . Спасибо!
Я пишу, что диктует мне жизнь,
только чаще пишу вопреки ей.