Мёртвое тело

Моё мёртвое тело, с перевязанной головой, находилось в сидячем положении на офисном стуле, в кабинете директора торговой организации, в которой я работал. Во главе стола, напротив трупа, сидел директор. По левой стороне: старший менеджер, мой квартиродатель, и представители государственных служб в форме. По правой: мои родители, воспитательница из детского сада, учительница, преподаватель моего университета, бывшая жена и священник. Вдоль кабинета, пошлёпывая свидетельством о смерти по левой ладони, вышагивал взад и вперёд невысокого роста следователь. Он по очереди задавал присутствующим один и тот же вопрос: "Почему вы убили жертву".

Первым отвечать выпало моим родителям.

- Он не оправдал наших надежд. Я в его годы был другим. - сухо ответил отец за обоих.

- Ой вы знаете, он был таким своенравным ребёнком, обижал девочек и не хотел участвовать в утренниках. Вечно приходилось его наказывать. - высказалась воспитательница.

Следующая обвинила учительница:

- За плохое поведение. Он был неуправляемым учеником. Склонял одноклассников к нарушению дисциплины.

- Он был способным студентом, но постоянно спорил с преподавателями, подвергая сомнению наш авторитет. - заявил преподаватель.

Жена говорила много и торопливо, но заключила свою речь одной фразой:

- Он мало уделял мне внимания.

Священник продекларировал заготовленную проповедь о рождении во грехе, и ответственности детей за грехи родителей, передающихся по наследству, и завершил укоризной:

- Он редко ходил в церковь и ещё реже каялся.

- Так. Переходим к вам. - обратился полицейский к сидящим по левому краю стола. - Тот же вопрос.

Моё тело сидело безмолвно и чувствовало свою вину. Ему хотелось покаяться, но оно было мертво и не могло говорить. Да его словно и не замечали вовсе.

Первым с левой стороны начал старший менеджер отдела продаж.

- Мой подчинённый не выполнил план продаж в позапрошлом месяце, несколько раз опаздывал на работу и уходил на больничный в самый разгар сезона. И, представляете, - менеджер ухмыльнулся. - он упустил крупного клиента. Просто взял и сказал ему, что оборудование нашей компании не самое лучшее на рынке.

Квартиродатель припомнил моему телу несвоевременные выплаты, шумное веселье допоздна, и испорченный местами евроремонт. Прапорщик обвинил в уклонении от воинской обязанности. Налоговый инспектор объявил о просроченных задолженностях. Лишь представитель банка не обвинял, а очень сожалел о кредите, который моё тело не успело выплатить перед смертью, и выразил пожелание возложить этот долг на ближайших родственников.

Последим выступил директор. Он объявил, что моё тело действительно работало в его компании, по какому-то недоразумению, но за день до смерти было уволено по собственному желанию. В доказательство продемонстрировал присутствующим заявление об увольнении, с подписанной пол часа назад вчерашней датой. И посему, попросил, больше его не задерживать и как можно скорее освободить кабинет.

Полицейский поиграл губами, сильно сжимая и разжимая их, и сказал своё заключительное слово:

Всем спасибо товарищи, распишитесь в показаниях и можете идти.

Раздался шум двигающихся стульев и торопливых шагов. Уходящие при выходе стыдили моё тело. А страж порядка, тем временем, вызвал помощника из-за двери кабинета и обратился к телу с заключением:

- Ну, что, Денис Алексеевич, как говорится: "приплыли"...

В кабинет зашёл мой лучший друг Саня, зачем-то переодетый в форму казака-дружинника. Он вдруг оказался тем самым помощником. А вслед за ним, два безликих могильщика занесли гроб.

- Пакуйте его. - приказал им следователь, и пошёл шептаться с директором.

Могильщики положили моё тело в гроб, привинтили крышку, и вынесли.

Когда гроб погрузили в катафалк и на время оставили под присмотром дружинника, Саня постучал по крышке:

- Братан, ты там не сдохни только и вправду.

Друг огляделся - не слышит ли кто.

- Скоро ты освободишься. У тебя отличная возможность стать самим собой - не упусти.

Он похихикал и добавил, что в изголовье гроба припрятана бутылка коньяка: "Чтобы ты не скучал там пока".

На кладбище приехали родители, священник из кабинета, и несколько малознакомых родственников. Как только батюшка отслужил заупокойную литию по рабу божьему Дионисию и призвал родственников прощаться, они зарыдали. Плакали о безвозвратной утрате. Каждый о своей. А после похорон их ждала водка и горячие обеды в недорогой столовой.

В гроб беспощадно пробирался холод и тряс моё тело. Спасал только коньяк, слегка согревающий изнутри каждым новым глотком. Когда бутылка коньяка опустела, о крышку гроба ударил штык лопаты. Еще немного возни и крышка была снята.

Я открыл глаза.