Страшилка

Тим нес­лышно во­шел в свою ком­на­ту, оза­рен­ную толь­ко све­том ноч­ни­ка. От это­го все пред­ме­ты при­нима­ли зло­вещие очер­та­ния, от­бра­сыва­ли на сте­ны длин­ные, неп­ри­вет­ли­вые те­ни.

Маль­чик ос­мотрел­ся. За­дер­нул поп­лотнее што­ры на ок­не, сдви­нул на сто­ле кни­ги, сло­жив их в не­боль­шую стоп­ку, про­верил шкаф, оки­нув при­дир­чи­вым взгля­дом его нут­ро. Толь­ко пос­ле это­го Тим зак­рыл дверь и улег­ся в свою кро­вать. Дол­го смот­рел на ноч­ник в фор­ме пу­зато­го жел­то­го ме­сяца. Вздох­нул, на­давил кно­поч­ку «выкл». Ноч­ник по­гас. Ком­на­та тут же пог­ру­зилась во мрак. Тим на­тянул на се­бя оде­яло поч­ти до са­мого под­бо­род­ка. В ка­кой — то мо­мент за­хоте­лось сно­ва вклю­чить свет, но он пе­реси­лил се­бя. Се­год­ня он весь день ду­мал толь­ко об од­ном. И ре­шил­ся.

От­ки­нув оде­яло, маль­чиш­ка све­сил свет­ло­воло­сую го­лову к по­лу и ти­хонь­ко поз­вал: «Вы­ходи…»

Под кро­ватью за­шур­ша­ло, зах­ри­пело и не­доволь­но за­вор­ча­ло. По пар­ке­ту зас­креб­ло. И на кро­вать Ти­ма усе­лось су­щес­тво. Оно чем — то на­поми­нало ос­ве­жеван­но­го вол­ка. Пус­тые глаз­ни­цы, шерсть не­яс­но­го цве­та кло­ками, зу­бы на­ружу, как и реб­ра, с ко­торых слов­но рва­ные тряп­ки сви­сала под­гнив­шая плоть. Чу­дови­ще из­да­ло звук, на­поми­на­ющий ка­шель, и из его пас­ти вы­лете­ло что — то тош­нотвор­ное, но тут же ис­чезло, как толь­ко кос­ну­лось по­ла. Тим дав­но уже за­мечал, что с его под­кро­ват­ным жи­телем про­ис­хо­дит что — то не то.

— Ты за­болел? — спро­сил маль­чик.

— Поч­ти… — про­сипе­ло неч­то. — А ты что не спишь? Не по­верю, что из — за ме­ня…

— Из — за те­бя, ес­ли чес­тно! — от­ве­тил Тим и сму­тил­ся, опус­тив гла­за. — Я дол­жен те­бе кое — что ска­зать.

Неч­то рас­кры­ло пасть и страш­но зах­ри­пело. Тим пом­нил, что та­кое про­ис­хо­дило с его де­душ­кой, ког­да тот уми­рал на боль­нич­ной кой­ке.

— Мо­жешь ни­чего не го­ворить… — прох­ри­пел монстр. — Ты и так ви­дишь, что со мной про­ис­хо­дит.

— Ты уми­ра­ешь! — за­кивал маль­чик. — Как и мой де­душ­ка.

— Не сов­сем. Я не мо­гу уме­реть, по­тому что ни­ког­да не жил. Это на­зыва­ет­ся «ис­чезнуть».

— Зна­чит, ты боль­ше не при­дешь? — Тим за­мет­но пог­рус­тнел.

— Ты же сам так хо­чешь, — от­ве­тило неч­то и горь­ко ус­мехну­лось. — Я пом­ню, как ты про­сил ме­ня не яв­лять­ся. При­мер­но год на­зад. Но к сло­вам я глух, это ты уже зна­ешь.

— Год на­зад ты выг­ля­дел ина­че, — за­метил маль­чик. — Ты был боль­ше и страш­нее. А сей­час ты на­поми­на­ешь дрях­ло­го ста­рика. Мои ро­дите­ли так го­вори­ли о де­душ­ке, что он од­ряхлел пе­ред смертью.

— Ты сам по­нима­ешь, что ста­рею я не от лет. — Монстр как буд­то бы тя­жело вздох­нул. — Мне пос­то­ян­но нуж­ны си­лы для су­щес­тво­вания. По­ка ты бо­ял­ся ме­ня — я был силь­ным, я был, как вы, лю­ди, го­вори­те, мо­лодым и здо­ровым. Но те­перь… Те­перь ты пов­зрос­лел и пе­рес­тал ме­ня бо­ять­ся.

— А хо­чешь, я сно­ва нач­ну? — спро­сил Тим. — И ты поп­ра­вишь­ся.

— Я пи­та­юсь толь­ко ис­тинным стра­хом. И… раз­ве я еще ну­жен те­бе? Сколь­ко ты уже не ве­ришь в ме­ня?

— Я в те­бя ве­рю! — с жа­ром воз­ра­зил маль­чик. — Чес­тно.

— Но ты ме­ня боль­ше не бо­ишь­ся. И я прев­ра­ща­юсь в то, что ты пе­ред со­бой сей­час ви­дишь.

— Я знаю! — вос­клик­нул Тим, гла­за его заб­лесте­ли от ра­дос­ти. — Ты мо­жешь по­селить­ся у мо­его од­ноклас­сни­ка! Его зо­вут Джефф. Он ужас­ный! Все вре­мя всех оби­жа­ет. Ему бы не пов­ре­дило об­ще­ние с то­бой!

— Не ду­май, что все так прос­то. Это же не он при­думал ме­ня, а ты.

— То есть, у не­го то­же есть что — то вро­де те­бя до­ма?

— Очень мо­жет быть… Спро­си у не­го сам. Вдруг най­дет­ся о чем по­гово­рить?..

— С ним слож­но раз­го­вари­вать. Еще в нос даст ку­лаком. А это боль­но. И…

— Ты хо­чешь, что­бы я ушел се­год­ня? — монстр по­чесал го­лову, точ­нее поч­ти го­лые кос­ти че­репа, пой­мал ла­пой от­ва­лив­ше­еся ухо. — Собс­твен­но, мне и так ос­та­лось не боль­ше двух но­чей.

Тим по­тупил­ся. По­чему — то рас­те­рял­ся и не знал, что от­ве­тить. Он на­чал вспо­минать, как по­яви­лось в его ком­на­те неч­то. Это бы­ло поч­ти год то­му на­зад. Друг приг­ла­сил на день рож­де­ния, праз­дно­вать вось­ми­летие. Бы­ло мно­го сла­дос­тей, ани­мато­ры, воз­душные ша­ры, флаж­ки, на­дув­ная конс­трук­ция для прыж­ков.

Ког­да боль­шинс­тво ре­бят ра­зош­лись по до­мам, ви­нов­ник тор­жес­тва поз­вал ос­тавших­ся гос­тей на чер­дак. И уже там, в тес­ном по­меще­нии, где на по­лу, под единс­твен­ным ок­ном, ле­жала по­лос­ка лун­но­го све­та, рас­ска­зыва­лись страш­ные ис­то­рии. Тим бо­ял­ся, но не хо­тел ка­зать­ся сла­баком. Он и так был са­мым млад­шим в клас­се, но хо­тел до­казать всем, что вов­се не ма­лыш, не ма­мень­кин сы­нок. И му­жес­твен­но выс­лу­шивал ис­то­рию за ис­то­ри­ей.

Вско­ре мать заб­ра­ла Ти­ма. Он умыл­ся, вы­пил теп­ло­го мо­лока и лег в пос­тель. Но этой ночью все пе­реме­нилось. Пу­гали очер­та­ния при­выч­ных пред­ме­тов. Пов­сю­ду чу­дились урод­ли­вые су­щес­тва из ус­лы­шан­ных этим ве­чером ис­то­рий — стра­шилок. Ка­залось, что в каж­дом уг­лу кто — то скры­ва­ет­ся, го­товый на­пасть на ре­бен­ка в лю­бой мо­мент. Ме­рещи­лись ша­ги, сто­ны, всхли­пы. И нер­вы Ти­ма сда­ли.

— Ма­ма! — за­вопил он.

Мать с от­цом вле­тели в дет­скую, об­на­ружи­ли пе­репу­ган­но­го сы­на, сжав­ше­гося в ко­мок под оде­ялом. Тог­да он ни­чего не смог объ­яс­нить. И мать ос­та­лась спать в его ком­на­те. Ря­дом с ней Тим ус­по­ко­ил­ся и, на­конец, ус­по­ко­ив­шись, зас­нул.

Взрос­лые бы­ли уве­рены, что сын прос­то пе­ре­иг­рался, пе­ревоз­бу­дил­ся на праз­дни­ке и, что все ско­ро при­дет в нор­му. Но не приш­ло. Тим стал бо­ять­ся за­сыпать один, ве­чера­ми он бо­ял­ся за­ходить в свою ком­на­ту, тща­тель­но уби­рал все ве­щи, что­бы их си­лу­эты в тем­но­те не пу­гали. И ло­жил­ся в кро­вать он толь­ко с вклю­чен­ным ноч­ни­ком.

Ро­дите­ли каж­дый ве­чер де­монс­тра­тив­но про­веря­ли шкаф и ящи­ки ко­мода, по­казы­вали сы­ну, что вез­де пус­то. Го­вори­ли, что в его ком­на­те ни­кого нет и быть не мо­жет. Но Тим знал: неч­то по­сели­лось под его кро­ватью.

Ус­тав от слиш­ком час­тых но­чевок в ком­на­те сы­на, ро­дите­ли по­вели Ти­ма к вра­чу. Тот про­писал ус­по­ко­итель­ные на тра­вах, мас­саж для рас­слаб­ле­ния, а еще поп­ро­сил на­рисо­вать «страх». И Тим на­рисо­вал. А ночью ожив­ший ри­сунок выб­рался из—под кро­вати в пер­вый раз.

Маль­чик был так на­пуган, что не мог да­же кри­чать. На не­го в упор смот­ре­ли два крас­ных гла­за. Он чувс­тво­вал смрад­ное ды­хание су­щес­тва из дру­гого ми­ра. Он да­же явс­твен­но ощу­щал, как на оде­яло ка­пала тя­гучая слю­на. Ка­залось, она, слов­но кис­ло­та, прож­жет ды­ры в тка­ни. Он чувс­тво­вал на се­бе вес су­щес­тва, упер­ше­гося в его те­ло все­ми че­тырь­мя ког­тисты­ми, ко­рявы­ми, как сучья ста­рых де­ревь­ев, ла­пами.

Ти­му не ве­рил ник­то. Ни ро­дите­ли, ни друзья, ни да­же его лю­бимая учи­тель­ни­ца. Поч­ти все го­вори­ли, что у Ти­ма ра­зыг­ра­лось во­об­ра­жение. Но маль­чиш­ке бы­ло от это­го не лег­че. Ве­чер — страх: лип­кий, цеп­кий, про­тив­ный, прев­ра­ща­ющий жиз­не­радос­тно­го ре­бен­ка в за­ика­ющий­ся ко­мок нер­вов, не же­ла­ющий по­кидать ро­дитель­ской ком­на­ты.

В од­ну из но­чей Тим поп­ро­бовал пе­ребо­роть се­бя. Он дот­ро­нул­ся до су­щес­тва. И по­каза­лось, что клок шер­сти ос­тался в его ла­дони. Он хо­тел по­казать его ро­дите­лям, но шерсть ис­чезла с пер­вы­ми сол­нечны­ми лу­чами.

Тим сам на­чал ра­ботать над со­бой. Он смот­рел на ри­сунок и пов­то­рял вслух: " Ты не страш­ный! Я не бо­юсь те­бя! Ты не страш­ный! Я не бо­юсь те­бя! " По­мога­ло это сла­бо. В ду­ше маль­чик все еще бо­ял­ся. Толь­ко спус­тя дол­гое вре­мя он ре­шил­ся из­ба­вить­ся от сво­его стра­ха раз и нав­сегда. Он уже при­вык к су­щес­тву. И оно уже не пу­гало так, как рань­ше.

— Это дол­жно бы­ло про­изой­ти… — про­шелес­тел монстр.

Ти­му по­каза­лось, что он сде­лал­ся мень­ше.

— Ты пов­зрос­лел, — про­дол­жи­ло неч­то. — Мне с то­бой уже не по пу­ти. Смыс­ла нет скры­вать­ся под тво­ей кро­ватью. Кста­ти, там очень пыль­но. При­берись.

— Хо­рошо, — с улыб­кой кив­нул Тим.

— Про­щай!..

Монстр по­нурил­ся, реб­ра его на­чали кро­шить­ся, как мел, вы­вали­лись зу­бы. Он буд­то та­ял. И Ти­му бы­ло жаль его, но воз­вра­щать его он уже точ­но не со­бирал­ся. И маль­чик кре­пил­ся, что­бы не дать воз­можнос­ти про­будить­ся внут­ри се­бя хоть ка­пель­ки стра­ха, ко­торая мог­ла дать су­щес­тву нем­но­го сил.

***

— Ты спал без све­та? — уди­вилась мать, вой­дя ут­ром в дет­скую.

— Да! Он ушел! На­сов­сем ушел! — ве­село от­ве­тил Тим.

— Ку­да ушел? Кто? — не по­нима­ла мать.

— Мой страх. Его боль­ше нет.

Мать об­ра­дова­лась и об­ня­ла сы­ниш­ку.

Пос­ле зав­тра­ка Тим вы­шел иг­рать в сад. Бы­ло ле­то. И все вок­руг цве­ло. Маль­чик нас­лаждал­ся при­родой и по­годой. Он чувс­тво­вал нас­то­ящее об­легче­ние. Он был са­мым обыч­ным маль­чиш­кой на ка­нику­лах.