02. Без чувств (16+)
...Весь дом черный. Забора почти не видно. Он зарос черным вьюном. Черный забор, черная дорожка. Темнота внутри дома...
— Тебе сюда, кар! — голос ворона пронизал меня очередным приступом невыносимой боли во всем теле.
Я поднял голову. Дом звал меня. Я зашагал к нему. И стоило переступить порог, дверь захлопнулась.
3
Сколько я здесь?.. День, два дня, неделю, может, уже год?.. Здесь нет времени. Здесь ничего не меняется. Одна и та же картинка за окном, на которой вечная ночь. В доме нет света. И как бы глаза не привыкали к темноте, я все равно натыкаюсь на предметы мебели.
Удивительно, что они тут есть… Стол, стулья, шкаф… Даже какие-то полки. Пустые полки. Кровать… Но я не спал ни разу. Я просто не хотел этого. Я мог только лежать, вглядываясь в темный потолок. Это мука. Бессонная мука.
Ворон навещал и навещает меня. Он единственное живое существо, кроме меня, в этом странном черном мире. Иногда птица лишает меня зрения, ударяя крылом по глазам. И тогда я начинаю слышать. Я слышу вой, плач, стоны и крики. Я слышу, как капает вода. Капли, одна за другой, бьются о днище перевернутого ведра. Каждая капля — адская боль! Болят глаза, ломит суставы, выворачивает все тело, как в лихорадке, сердце часто отбивает свой ритм, будто выпрыгнет в любой момент из груди. Капли стучат в моем мозгу. Одна, вторая, третья… Я насчитывал до ста, до двухсот таких капель… И каждая разрывала мое нутро, выдалбливала мозг из черепной коробки. А кричать я не мог. Я мог лишь открывать рот, но не издавал ни звука. И только ворон слышал меня. И мне казалось, что он смеется надо мной.
В какой-то момент ворон вернул мне способность говорить. Я стал слышать сам себя. И мне хотелось болтать без умолку. Но с кем? Я же был здесь один. Я говорил со стенами, с кроватью, со шкафом. Я открывал и закрывал его дверцы. Я озвучивал эту бездушную мебель. Будто дверца его рот. И смех душил меня. И ворон хохотал за моей спиной, сидя на подоконнике.
Но это было всего один раз. Один раз, когда я мог и говорить, и слышать одновременно.
Позже, если ворон даровал мне речь, он отбирал слух. Если отбирал зрение, то наделял меня способностью слышать даже самые тихие звуки: шуршание под половицами, скрип ветвей… и капли, капли, капли…
Капли! Вода здесь была черной. Из крана текла черная вода. Но я не пил ее. Не хотел пить. Не хотел есть.
И сколько бы я не пытался проснуться - не мог этого сделать. Я осознавал, что не сплю. Что все это наяву…
— Где моя семья? — спрашивал я у ворона.
Я спрашивал его мысленно, готовясь к невыносимой боли во всем теле от его ответа. Только он заставлял меня чувствовать боль. И страх…
— Ты хочешь их видеть? — ворон смеялся. — А хотят ли они этого? Каррр!
Боль пронизывает тысячью осколками мою голову. Сжимает виски, давит на глаза. Изо рта вырывается беззвучный крик. И снова тишина. И я снова ничего не чувствую.
Вонь! По дому ползет запах сгоревшей… Как будто кожи… Странно, я чувствую это. Я совсем забыл, что перестал чувствовать запахи. А сейчас меня выворачивает наизнанку!
В потемках, на кухне, моя жена… Она здесь? Здесь! Она готовит. Но снова все сожгла. Не вижу ее лица. Она ставит на стол тарелку с чем—то горелым. Отвратительная вонь. Еще немного, и я упаду в обморок от этой удушающей вони.
Ворон садится на край стола. Он рассматривает меня, поворачивая голову с острым клювом то в одну, то в другую сторону.
— Ешь! — приказывает он.
Боль! Боль и вонь! Сажусь на стул, вплотную к столу. Лицо почти упирается в тарелку.
— Это же вкусно! — каркает мой пернатый мучитель. — Ешь!
Мой рот открывается. Я, против собственной воли, поглощаю что—то склизкое, длинное, мерзкое. Ворон, ублюдок, дал мне вкусовые ощущения!
— Не нравится? — птица щелкает клювом.
Перед ним миска. В ней белые гусеницы. Жирные. Толщиной, наверное, с палец. Он смакует каждую, втягивая в свой рот, как спагетти. Что же в моей тарелке? Неужели тоже гусеницы?! Или он подложил мне своего помета?!
— Не голоден? — ворон чистит перышки. — Иди! Пообщайся с семьей.
Сегодня он, как никогда, любезен. Моя жена в одной из темных комнат. Вижу ее силуэт. Она стоит ко мне спиной. Темные волосы чуть ниже лопаток, тонкая талия. Я ведь влюбился в эту талию десять лет тому назад. Теперь мне хотелось обнять ее. Расцеловать ее лицо. Гладить ее волосы. Я понял, что скучал.
Ворон предложил мне пообщаться с семьей. Но я ведь не могу слышать и говорить одновременно. Она не услышит меня. Или я не услышу ее.
Но я говорю. Без остановки говорю. О солнце, о цветах, о лете. Вот чего мне здесь недостает. А она не слышит. Я пустое место для нее. Она стоит, не поворачиваясь ко мне. Пытаюсь обнять, но руки проходят сквозь ее тело. Она нереальная! Ворон подсунул мне фальшивку! Сейчас он насмехается надо мной. В общем, как и каждый день… Я для него марионетка!..
Я выбегаю из комнаты. Я убью эту птицу! Я сверну ему шею! Но я натыкаюсь на Пашку. Мой сын! Тяну к нему руки. Он смотрит мне прямо в глаза. Ворон вылетает из темноты и ударяет меня крылом по лицу. Все погружается во мрак. И я слышу голос сына, полный детской ненависти:
— Я ненавижу тебя, папа! Ты никогда не играл со мной! Не покупал мне игрушки! Не давал конфет! Ты ставил меня в угол ни за что! Ты не любил маму! Ты не любил меня! Не любил бабушку! Я ненавижу тебя, больше не приходи к нам!
Мозг разрывается. От боли. От этих слов. Когда—то мне было наплевать на подобные слова. А сейчас я готов был выть, но не имел голоса.
Прихожу в себя. Никого рядом. Ни жены, ни сына… Передо мной плавно опускается ворон. Смотрю на него. Он смотрит на меня, молчит, ждет. Я выдаю мысленную фразу:
— Это я виноват. Я не уделял им время…
— Хуже! — кричит ворон. — Ты убивал их каждый день! Ты не видел в них людей! Для тебя они были помехой! Рабами! Признайся, ты и сына своего не хотел. Настояла твоя жена. Ты помнишь, как ее зовут, а? — ворон зашелся безудержным хохотом.
Мои руки тряслись. Но ярость заполнила меня.
— Ты любишь только себя! А тебя никто! — ворон защелкал клювом, глазки его блестели во тьме.
— Я… Убью тебя!
Ворон рассмеялся еще громче и взмыл к потолку, где просто растворился. Но его карканье я расслышал на чердаке. Превозмогая боль и ломоту в теле, я кинулся к лестнице.
Продолжение следует...
Всё вернулось к тебе в аду, всё твоё с тобой! +++
Илья.
А сейчас даже чуточку жалко его стало! Интересно, а когда продолжение? Алла! Мой ++++++++++
Ворон и наяву-то - страшная птица, а в фантазиях! +
С уважением
Глебов Иван Тихонович
Именно так, за все приходится платить! Илья, спасибо за комментарий!
Светлана, заметила, что читатели данной истории делятся на два типа: кому жалко ГГ и кому совсем не жалко. Продолжение будет завтра! Спасибо
Иван Тихонович, благодарю за комментарий!
История обещает быть поучительной... Жду продолжения, интересно+++
Очень зловеще получилось описание дома - черная вода в кране, запах горелого, постоянная темнота... настоящий персональный ад. Интересно, что некоторым людям только так и можно осознать ценность утраченного, раскаяться в своем прежнем равнодушии к жизни и своим близким. Атмосферная глава, прямо дрожь пробирает! ++++++++++
Все на свете можно исправить, кроме смерти.(С)
Лариса, спасибо за отклик. Рада, что продолжаете читать. Продолжение завтра!))
Эфа, спасибо! Рада, что нравится
Очень понравилась глава. Жуть без кровавых или неприятных деталей. Это говорит о большом профессионализме и вкусе автора. Написано опять-таки хорошо и ровно. С удовольствием плюсую. Мне кажется, главный герой, его жена и сын погибли при пожаре. Или же только главный герой погиб. И эта реальность своего рода ад. Хотя, может быть, это безумные фантазии или видения человека, впавшего в кому?
Когда читала, всё время вспоминала эту поэму:
Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,
Задремал я над страницей фолианта одного,
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,
Будто глухо так затукал в двери дома моего.
«Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего,
Гость — и больше ничего».
Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный,
И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер.
Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали
Облегченье от печали по утраченной Линор,
По святой, что там, в Эдеме ангелы зовут Линор,—
Безыменной здесь с тех пор.
Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах
Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего,
И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:
«Это гость лишь запоздалый у порога моего,
Гость какой-то запоздалый у порога моего,
Гость-и больше ничего».
И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.
«Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его,—
Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,
Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,
Что я вас едва услышал»,— дверь открыл я: никого,
Тьма — и больше ничего.
Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный
В грезы, что еще не снились никому до этих пор;
Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака,
Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: «Линор!»
Это я шепнул, и эхо прошептало мне: «Линор!»
Прошептало, как укор.
В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери
И услышал стук такой же, но отчетливей того.
«Это тот же стук недавний,—я сказал,— в окно за ставней,
Ветер воет неспроста в ней у окошка моего,
Это ветер стукнул ставней у окошка моего,—
Ветер — больше ничего».
Только приоткрыл я ставни — вышел Ворон стародавний,
Шумно оправляя траур оперенья своего;
Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;
С видом леди или лорда у порога моего,
Над дверьми на бюст Паллады у порога моего
Сел — и больше ничего.
И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,
Видя важность черной птицы, чопорный ее задор,
Я сказал: «Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен,
О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,
Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?»
Каркнул Ворон: «Nevermore».
Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей,
Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор;
Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться,
Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор,
Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор,
Птица с кличкой «Nevermore».
Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грусти
Душу всю свою излил он навсегда в ночной простор.
Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши,
И шепнул я вдруг вздохнувши: «Как друзья с недавних пор,
Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор».
Каркнул Ворон: «Nevermore!»
При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном,
И сказал я: «Несомненно, затвердил он с давних пор,
Перенял он это слово от хозяина такого,
Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор,
Похоронный звон надежды и свой смертный приговор
Слышал в этом «nevermore».
И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали,
Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор,
Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,
Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор,
Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,
Хриплым карком: «Nevermore».
Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой,
Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор,
Тусклой люстрой освещенный, головою утомленной
Я хотел склониться, сонный, на подушку на узор,
Ах, она здесь не склонится на подушку на узор
Никогда, о, nevermore!
Мне казалось, что незримо заструились клубы дыма
И ступили серафимы в фимиаме на ковер.
Я воскликнул: «О несчастный, это Бог от муки страстной
Шлет непентес-исцеленье от любви твоей к Линор!
Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!»
Каркнул Ворон: «Nevermore!»
Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных нор
Занесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу,
Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор,
Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?»
Каркнул Ворон: «Nevermore!»
Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Если только бог над нами свод небесный распростер,
Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми,
Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор —
Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?»
Каркнул Ворон: «Nevermore!»
«Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! —
Я, вскочив, воскликнул: — С бурей уносись в ночной простор,
Не оставив здесь, однако, черного пера, как знака
Лжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный убор
Скинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной
простор!»
Каркнул Ворон: «Nevermore!»
И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,
С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;
Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,
И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,
И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.
Никогда, о, nevermore!
Интересная глава, даже лучше, чем первая. Но образ героя как-то изменился, что удивляет. Жду продолжения!
+
Кто описал себя, описал весь мир
кого сейчас напугаешь кровищей? ужас должен цепляться за извилины мозга и проникать в нутро (че то я завернула )
Нет. Развязка в самом конце. Примерно через главу.
Обожаю эту поэму!!! Тоже вспоминалась, при написании.
Алые паруса, огромное спасибо за развернутый комментарий!
Благодарю за комментарий! Учитывая то, что ГГ попал в нечеловеческие условия его образ был вынужден претерпеть изменения.
Захватывающе! Вызывает сильные эмоции и заставляет задуматься об отношениях с близкими людьми.Действительно, интересное повествование.
Lola
Лола, огромное спасибо за комментарий. Очень рада Вам.
Лучше будет личинки
Про черное поняла, это фишка, не трогаю
А головушка-то бо-бо, зеленочку попить бы надо Быть такой сволочью, и при этом глубоко в душе любить свою семью, где же эта грань и истинная причина, почему он стал ограждать себя от них вымышленным миром? Вот она мужская нереализованность и не состоятельность, наверняка тянущиеся с глубокого детства ГГ
Иду дальше
Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!
какие-то
почему здесь правильно, а там - нет?
-----------
Мне почему-то подумалось, что настоящий гг где-то заточен, а его телом управляет совсем не он. Видать он любил и горелые котлеты и поболтать с женой о ерунде, но все резко изменилось. Понять бы в какой момент
"Судьба и случай - шуты богов, а у последних, как известно, скверное чувство юмора". (с) Сарагоса
Автор бывает невнимательным. Спасибо, поправила)) Хорошо, когда есть такие читатели
Благодарю за интерес к данной истории!
Безумие и сюрреализм, какая прелесть)
Вообще поняла, что больше всего люблю рассказы с вот такой непонятной жутью, которая происходит одновременно и "наяву" и в сознании героя. Вот как здесь, например:
Еще обожжжжаю со вкусом расставленные повторы в тексте. Но от третьего "это", кажется, можно спокойно избавиться без ущерба атмосфере.
НИ о чем? Но точно не знаю... Вообще странное построение
Тут многие читатели сравнивают черный дом и персональный Ад для героя. А мне это место больше напоминает чистилище, уж больно ворон старается "соскрести" с души героя его эгоизм.
Медленно, но упорно продолжаю читать дальше)
ЮлиAnna, спасибо за развернутый и содержательный отзыв!
Отдельное спасибо за то, что указали недочеты. Поправила!
Вот оно что. Месть за невнимание. +
Сергей Тишуков
Именно. Благодарю за комментарий и плюс!