Блог портала New Author

02. Чародей. Пир

Аватар пользователя noel
Рейтинг:
1

Жизнь Софии начала менять свое безмятежное течение за два года до того, в последний день месяца апреля.


Утро выдалось ясным, теплым и необычно тихим, даже солнце с каким-то удивлением заглядывало в опустевшие переулки вечно неугомонного посада. Не спешили как обычно за покупками кумушки с корзинками в руках, не сновали в порту уставшие рабочие, и даже в верхнем замке, охваченном крепостной стеной, где каждый день неизменно кипело строительство, сегодня было безлюдно. Город охватило сонное оцепенение, он словно грелся под первыми теплыми солнечными лучами как огромный ленивый кот, растянувшийся на берегу реки.


София проснулась еще до рассвета, нетерпеливо соскользнула с кровати и стала босыми ногами на мягкий ковер. Служанка все еще спала, вытянувшись на скамье и свесив вниз тонкую руку, но София всю ночь не смыкала глаз от охватившего ее приятного волнения, и когда в покоях немного посветлело, больше не могла оставаться почивать. Ведь за окном брезжил рассвет последнего апрельского дня, а стало быть вечером в Задвинье, как всегда в эту пору года, начнется праздник, на который соберутся многие юноши и девушки города. Всю ночь будут полыхать десятки костров, окрашивая небо и воды реки тревожным багрянцем, музыка наполнит подступающий к берегу лес, а деревья украсятся связками пестрых лент, пляшущих в порывах легкого весеннего ветерка. Никогда еще Софии не доводилось принимать участия в таких волнующих событиях, но в этом году она надеялась получить разрешение родителей, потому что считала себя достаточно взрослой. За занавесью из драгоценной темной ткани, разделявшей покои на две части, было тихо - значит Добравка все еще спала. София показала язык вышитому на занавеси тонкой золотой нитью крылатому льву и бесшумно юркнула за дверь.


Быстро спустившись по лестнице, девушка тут же столкнулась с родителями, которые о чем-то тихо переговаривались устроившись на скамейке у окна и взявшись за руки. Их тихое единение можно было принять за свидание, если бы не какая-то незнакомая, обреченная покорность в глазах матушки Анастасии и бессильно опущенная голова отца, будто на плечах его лежал тяжелый и невидимый груз. Заслышав возню на лестнице, оба они вздрогнули и разом повернулись к Софии, которая предстала их взорам простоволосая, в одной лишь длинной белой сорочке, наполненная светом, силой и жизнелюбием словно сама италийская Майя воплотилась в ней.


- О, милые мои родители, простите, что нарушаю ваш покой. Не могли бы вы выслушать просьбу своей любимой дочери? - с улыбкой, шутливо начала София, но закончить ей не удалось.


- София! - хриплым возгласом прервал ее отец, растеряно блуждая взглядом по комнате, но не решаясь посмотреть на девушку, - Послушай, милая София, сегодня ты и сестра твоя, Добравка, будете присутствовать со мной на пиру у милостивого князя Всеслава. Вели, пусть Уна, подготовит вас.


На какой-то миг девушке показалось, что она лишилась ног и парит в воздухе словно ангел - что-то легкое наполнило ее грудь изнутри, в голове зашумело, все тело стало невесомым, будто собранным из одуванчиков, готовых разлететься от малейшего дуновения ветра. София изумленно уставилась на родителей, а затем издав невнятный клич, в котором слились воедино удивление, восторг и страх, совсем по-детски взволнованно закружилась на месте. Анастасия прижала ладонь к губам и отвела свои темные бархатные глаза в сторону, так и не взглянув на дочь.


Через какое-то мгновение София уже обнаруживала себя в руках расторопной Уны, которая без лишних вопросов тут же принялась за дело, как только узнала о распоряжении хозяина - добудилась Добравку; подготовив баню с душистыми травами, искупала обеих подопечных, а сейчас все с тем же молчаливым усердием растирала плечи и спину Софии благоуханным розовым маслом.


Солнечные лучи играли в витражном окне, разбрасывая по пестрому ковру угловатые разноцветные клочки света, свежий ветерок приносил в покои на своих волнах щебет птиц и приглушенный гомон толпы с улицы. София задумчиво рассматривала узоры, в которые складывались радужные солнечные зайчики, устроившись на большом сундуке и покачивая ногами, пока служанка суетилась вокруг нее с маленьким, покрытым замысловатой росписью сосудом в руках. Добравка, слабая после купания, разморенная настоями мяты и ромашки, растянулась на подушках, раскиданных по ковру, и то ли дремала, то ли о чем-то думала, капризно опустив вниз уголки губ.


Каков же он, князь? Тот, в чьих руках ключи к войне и к миру; тот, кому принадлежат все яркие луга, все быстротечные реки, все острова в них; тот, под чей нож по своей воле сложит шею косуля и кому поклонится волк. Об этом размышляла София, подставив нежное лицо теплому солнечному свету и прикрыв глаза розовыми блестящими веками, и ей представилось, что князь правит над всем тленным миром, над солнцем, над луной и над звездами.


- Уна, великодушная Уна, что ты знаешь о нашем князе, расскажи нам, - негромко пробормотала девушка, прислушиваясь к тому, как приятно позванивают браслеты на руках служанки.


Уна, совсем еще молодая женщина с длинной косой светлых густых волос, замерла на мгновение, задумчиво воздев свои голубые, холодные как ледяная прорубь, глаза вверх, словно могла разглядеть что-то, недоступное другим, прямо в прозрачном воздухе и тихо начала:


- Моя благодетельная госпожа, я - как заяц, живущий в норе, как могу знать о царственном ястребе, парящем над облаками? Естественно для меня страшиться и скрываться от его зорких глаз, но и до моего убежища молва доносит слухи. Сказывала мне одна лисица, о дивном происшествии, что многим смутило сердца и умы, - служанка позволила себе оставить свое занятие и села в ногах у Софии, которая вытянулась в струнку от любопытства и обратилась в слух - Повествует оно о том, как зимней ночью полнолуния одинокому путнику не повезло оказаться на пустынном пути, ведущим к Полоцку с востока. Итак, плетясь из последних сил по обледеневшей дороге, увидел он вдруг огромного черного волка с глазами алыми и пламенеющими, явившегося словно из-под земли и преградившего ему путь. Несчастный собирался проститься в жизнью, однако вспомнив о ноже, что имел в своем скарбе, ухитрился вооружиться и из последних сил бросился на чудовище, надеясь перерезать тому глотку, но успел только полоснуть хищника по жуткой морде, как волка и след простыл. Обрадованный путешественник, возблагодарив небеса и радуясь своему чудесному спасению, с новыми силами пустился в путь и к утру достиг города. В тот же день посчастливилось ему, будучи в толпе на рыночной площади, увидеть князя со своей свитой, следующего к городским воротам, и вот что удивило его, и в чем он божился людям - у князя на левой щеке был порез такой же, какой странник оставил волку, повстречавшемуся ему ночью.


Так Уна закончила рассказ, и вернулась к своим занятиям, склонившись над сундуком и перебирая ткани, приятно шуршавшие в ее пальцах. Добравка, которая как оказалась вовсе не спала, а внимательно вслушивалась во все сказанное, тревожно посмотрела на Софию, но та, покусывая губы, глядела в раскрытое окно, где в безмятежном голубом небе кружил ястреб.


Итак, когда солнце прошло свой зенит и стало клониться к горизонту, наполняя небо розовыми всплесками, а по улицам поплыли по направлению к Двине компании молодых людей в пестрых одеждах, оглашая округу веселым гомоном, София со своей сестрой Добравкой прибыла к княжескому двору под бдительным надзором отца. Царившая вокруг них суета так впечатлила и захватила сестер, что они и думать забыли о празднике и только успевали глядеть по сторонам, едва не сворачивая тонкие шейки. Кроме их отца, богатого купца, здесь собралось множество таких же как он зажиточных торговцев - они приезжали в свите слуг, которые шли пешком и несли в руках тяжелую поклажу из многочисленных сундуков и ларов. Тут же толпились дружинники в дорогих плащах, свысока поглядывая на гостей и суетливую челядь, спешащую закончить последние приготовления. Софию с сестрой и другими девушками увлекла за собой пожилая женщина с красивым, но свирепым лицом, обрамленном жемчужными подвесками. Проводя девиц в просторный, богато обставленный зал, украшенный фантастичной росписью по стенам, яркими коврами и тканями с изящным узором, матрона властным жестом указала на стол, стоящий отдельно, поодаль от больших столов, и как бы спрятанный меж двух колонн, по которым взбирались к потолку резные деревянные змеи. Гостьи, храня смиренное молчание, послушно заняли свои места на лавке за столом, при этом София оказалась в самой середине, откуда ей было прекрасно видно все помещение. Она, вся благоухающая, c кожей белоснежной и сияющей, как перламутр, в ярком красном платье, вообще напоминала спелое садовое яблоко в корзинке с неказистыми дичками.


Прошло еще некоторое время прежде чем слуги, влетев в зал как стая перепуганных воробьев, поспешили расставить на столах большие зажженные светильники. Когда они закончили и неслышно удалились, будто растворившись в полумраке, гости постепенно стали наполнять помещение - сперва шумное сборище разодетых купцов, затем дружинники, последним появился епископ. Но Софии не терпелось увидеть князя, и она даже привстала со своего места от любопытства, не замечая, что их суровая распорядительница, тенью стоя у колонны, пронзает ее колким взглядом. Вдруг все присутствующие низко склонились, как цветы под проливным дождем, и в зал зашел высокий мужчина в темном одеянии. Пройдя сквозь расступившуюся, онемевшую толпу уверенным шагом, он остановился рядом с большим столом, обернулся и кивнул гостям. Те отмерли, как статуи на которые снизошел живительный дух, повеселели и принялись рассаживаться по лавкам. София же как-то разочарованно осела и даже надула щеки от обиды - скорее всего она ожидала более блестящего появления великого правителя, но интерес в ней переборол замешательство, и девушка решилась еще раз посмотреть на князя. Всеслав устроился в кресле с высокой деревянной спинкой, покрытой искусной резьбой, и снисходительно склонившись к худощавому старцу с длинной жидкой бородой, восседающему по левую руку от него, рассеяно того слушал. Князь был весьма молод; на его живом загорелом лице сияли, как сапфиры в лунных лучах, пронзительные синие глаза; длинные черные волосы блестящими волнами рассыпались по плечам. Наряд его был удивительно скромен для этого праздника неистовства и невоздержанности, только воротник его синей туники обрамляла изящная вышивка.


Торжество началось с подношения даров князю, которое изрядно затянулось, заставив многих изнывать от нетерпения. Слуги по очереди вносили увесистые куфары, громко оглашая, от имени кого из гостей они преподносятся. Какие только сокровища не проплывали по залу, заставляя очи всех гореть, а сердца биться чаще - невесомый греческий шелк, разноцветные персидские ковры, золотая утварь, шлемы, маски, мечи, шкатулки из слоновой кости, полные украшений, жемчуга, драгоценных камней, сверкающих эмалей... Княжеская челядь тут же подхватывала эти великолепные подарки и уносила через боковую дверь куда-то вглубь покоев.


Когда это утомительное представление подошло к концу, прислуга начала разносить кушанья и наливать мед, но София была слишком взволнована происходящим и не притронулась к угощениям, хотя Добравка, сидевшая подле нее, с удовольствием уплетала пышный пирог.


Гомон в зале нарастал по мере того, как гости отведывали хмельной напиток; воздух стал тяжелым от чада многочисленных светильников и тяжелого дыхания гостей, наполнился возгласами, громким смехом, звоном кубков и рожков. Как из-под земли выросли музыканты с гуслями, дудками, жалейками, домрами и над всей этой вакханалией поплыла греческая песнь. Свинцовая боль сжала виски Софии, щеки запылали огнем, а глаза начали слезиться, будто-то в них насыпали пеплу. Девушка потеряно обвела взглядом стол, за которым расположились купцы, надеясь отыскать среди многоцветной ряби пестрых нарядов, знакомую фигуру отца, как вдруг почувствовала на себе чей-то цепкий взгляд. Склонив голову к правому плечу, София осторожно посмотрела из-под прямых полуопущенных ресниц в другую сторону и с изумлением обнаружила, что Всеслав без всякого стеснения внимательно изучает ее, подперев подбородок раскрытой ладонью. Неожиданно, дряхлый старик в темно-зеленом сагионе, сидевший подле князя и беседовавший с ним прежде, поднял свою жилистую руку и указал тонким, крючковатым как у хищной птицы пальцем, прямо на девушку. В тот же миг все смешалось в ее голове, закружилось и слилось в одну яркую, разбитую на осколки картину, как витражи в отчем доме. А потом пришла тихая и теплая, безразличная темнота...

Рейтинг:
1
Robin Caeri в сб, 07/07/2018 - 21:13
Аватар пользователя Robin Caeri

Мне очень нравится стиль повествования. Как будто летопись, дошедшая до нас из глубины веков и переложенная автором с древнего языка на современный.
Очень жду продолжение.