Фантастические рассказы

Лиле исполнилось пятнадцать, но она так и осталась ребёнком. Выглядела лет на двенадцать, не больше. Худенькая, бледная девчушка сторонилась сверстников, любила музыкальные качели и часто сидела в углу, глядя в одну точку. Это была странная, замкнутая, недоразвившаяся личность.

Узнав, что в лесничестве есть, где переночевать, и что в его окрестностях собираются делать ботанический заказник, к нам нагрянула компания, состоящая из Нюши и ещё четырех бойцов биологического фронта. Один изучал места обитания чёрной гадюки, другой ящериц.

- Да её покрасили просто, - пытался отвертеться водитель.

- Смотрим дальше, - блондинка взяла шубу снизу подкладка оказалась пришита не везде. – Ещё раз показываю, видишь, какая кожа изнутри? А вот тут и срез виден. Теперь понял?

- Чего я понять должен? – водитель смотрел на всё это, как баран на новые ворота.

- А то, что при крашении в середине цвет другой, а у меланистов прокрас натуральный и на всю толщину. Ты мне будешь рассказывать, да я полжизни в мехах продавцом проработала. Это Норка, причём высшего качества.

Зоя пришла на Кордон, надо бы и отмычку себе в ученики взять. Парня что ли толкового, хотя и девчонку можно, только не дуру. А то после Деда к отмычкам она стала относиться с пристрастием.

- Ого, это что за чудо? – Зоя уставилась на женщину, сидящую у костра.

Зона видела всё, но такое случилось тут впервые. У костра сидела длинноногая блондинка в «лабутенах» и норковой шубе. Отрешённая физиономия не выражала ровным счётом ничего, кроме полной потери смысла.

- Это кто? – спросила Зоя у сталкера, сидевшего у костра.

Нюша сказала, стрельнув глазками на Илью: «Хоть Запад и загнивающий, а пахнет вкусно. Мне хочется посмотреть, как там живут, а меня дальше Болгарии не выпустят никогда».

Шурик тут же вставил анекдот:

«1957 год. Первый советский спутник вышел на орбиту. Луна спрашивает у него:

– Как тебя одного выпустили из Советского Союза?

– А за мной другой летит, большой такой и с собакой!»

Мужчины семьи Авдеевых уходили утром, сразу после завтрака. Сначала они были заняты поиском работы. Потом, постепенно все наладилось и устроилось. Валера с Артемом достаточно быстро нашли работу где-то в центре, зарабатывали немного, но на еду хватало. Николай Нефедович устроился охранником в местную поликлинику. График- сутки через трое.

Ася

– И зачем явились? – спросила довольно резко. – Прочитали, поковырялись, что тут-то нужно? Надеюсь, сюда ненадолго.

Захотелось заплакать. Последнее время ощущение незащищенности стало навязчивым. В заповеднике, при реальной опасности, я не боялась ходить по тайге сама, а тут… Вспомнила, писала же: «Тебе нельзя прятаться за чужую спину и надеяться можно только на саму себя. Состояние защищенности приводит к проблемам с тем, кто защищает. Отринь это. Встань на ноги свои. Не ищи жилетку для утешений».

С такими мыслями я бродила по лагерю, благо опасностей тут не было. Старенький ржавый Москвич, насквозь проросший растениями сиротливо стоял у кирпичной стены. Машинально открыв багажник, среди побегов я увидела инструмент в сгнившей брезентовой укладке. Собственно, а почему бы и не подумать, я же училась в колледже. Как там устроен Москвич? Ну конечно, сзади у него рессоры, а рессоры, это пластины упругой стали.

Рассказ не то, чтобы по картинке.

Снова оказавшись после бешеной скачки на речном берегу, мы застали бой в самом разгаре. Сифаксийцы подошли по Гадюке на баржах; их были тысячи, и снаряжение их превосходило качеством разношерстное оружие псиллов. Но сражаться им пришлось в крайне невыгодных для себя условиях. Высаживаться они могли лишь кучками, и если криммерийские мортиры с судов наносили немалый урон чернокожим, то в дыму, изрыгаемом пушечными жерлами, различить извилистые полоски суши в предательской зыби болота было очень трудно, и пешие отряды застревали под дождём псиллийских стрел и пуль.