05. Что бы ни случилось

Было непонятно: то ли это фрукты, то ли ягоды, но вкус у них немного странный — яблочный с примесью груши, ананаса и ещё чего-то непонятного, аналогу земному вряд ли подберёшь. Но вкусно! По виду похожи на картофель, розоватые и мягкие на ощупь.

Карлик,то есть драгон,принесший чашу с «фруктами», скромно сидел на скамейке, с краю, и дипломатично молчал пока мы ели. Был ли это тот же самый или другой, сразу не разберёшь — на лицо и одёжку одинаковы, словно из одного инкубатора — да и меня это интересовало меньше всего, главное, чтобы на вопросы ответил подробно. Но он опередил, будто знал, что время уже подошло и стоило мне, почувствовав приятную тяжесть в желудке, взглянуть в его сторону, сказал:

— На все вопросы ответить не смогу, времени нет. Вам надо торопиться, вторжение реггонов ускорилось.

— Реггоны?

— Да, так мы называем тех, кто хочет убрать вашу планету из этой системы.

— Но зачем? — я пытался понять смысл происходящего. — Им что, больше делать нечего?

— Всё просто, — он вдруг погрустнел. — Их звезда вот-вот потухнет, а покинуть свою планету они не могут, потому что завязаны на неё и физически, и эмоционально…

— Разумная планета? — встряла Тата, округлив глаза от удивления.

Карлик-драгон кивнул. Я не знал, что это такое, но промолчал, ожидая продолжения. Оно не заставило себя ждать:

— … иначе говоря, находясь вне зоны притяжения планеты, риггоны погибают. Сами по себе они не имеют постоянной формы, сгустки энергии, заключённые в оболочку. Способны логически мыслить, пока есть связь с планетой, умеют внедряться в органику…

— Но как они попали к нам? — снова влезла Тата.

— Пробили пространственно-временной канал в ближайшую звёздную систему, которая, к несчастью, оказалась вашей, — и, предваряя следующий вопрос, произнёс: — Давно уже наблюдаем за ними, но уровень наших знаний пока не позволяет что-либо серьёзное предпринять в отношении их.

Он замолчал и встал, давая понять, что разговор закончен. Из всего сказанного я всё же уяснил, что с пришельцами у нас будут большие проблемы.

***

— Так значит, другого выхода нет? — спросил Дэн, выслушав нашу историю и с большим сомнением поглядывая на меня и Тату. — Если бы кто-то другой рассказал, я назвал бы это полным бредом, а рассказчика психом, но тебя-то знаю как облупленного, хотя и знакомы не сказать, что долго. — Вздохнул, сцепив пальцы рук в единое целое, — да и тут творится, черт знает что… кое-какие моменты совпадают с теми, что вы рассказали…

Мы сидели втроём на веранде второго этажа летнего домика — резиденции Дэна Батлера, управляющего Национальным парком Глейшер. Утренняя прохлада, несмотря на июль месяц, заставляла невольно поёживаться и чаще налегать на горячий чай, любезно налитый Дэном в маленькие чашечки, занимающих вместе с заварочным чайником почти весь круглый столик, стоящий на изящных гнутых ножках С веранды открывался изумительный вид: напротив тянулась цепочка гор покрытых гордой орегонской сосной, чуть правее, меньше чем в миле от нас — небольшая горная речушка, извилистая как путь змеи, весело журчала, отблескивая на солнце кусочками зеркала, слева — вертолётная площадка, на ней притулился красный остроносый Bell, возле которого возились двое мужчин в серо-зелёных спецовках. За домиком виднелась часть мощной антенной установки, а дальше на восток, стелилась прерия.

— Тата, большая какая стала, — задумчиво прервал он затянувшееся молчание, разглядывая мою дочку. — Сколько ей, седьмой пошел?

Я молча кивнул.

— Прости, что не приехал на похороны супруги, — спохватился Дэн, — далеко был, в Австрии, на конференции. Ещё раз прими мои соболезнования!

Я снова кивнул и потянулся к чашечке с чаем. Что-то горяченького захотелось попить, словно мерзлота внутри меня дыхнула арктическим холодом.

С Дэном мы давние друзья, знакомы ещё до моей женитьбы. Даже история знакомства почти одинакова. И маршрут-то тот же самый, но раньше на один год. Подружились. С тех пор созванивались иногда, в видиочате переговаривались. Редко, правда. Потом он опять пару раз приезжал — когда ещё не был управляющим парка.

Вот поэтому, когда встал вопрос где, в каком месте, нам с Татой надо появиться, чтобы начать эвакуацию людей, я без колебаний назвал Национальный парк Глейшер. Драгоны вывели нас через Проход прямо к домику. Солнце садилось, сумерки только-только начали сгущаться. Дэн стоял спиной к нам и не видел, как мы вышли из Прохода — тёмного сгустка овальной формы. Он вздрогнул, когда я его окликнул, и стремительно развернулся, держа в руке пистолет. Узнав меня и Тату, удивился, затем обрадовался, спрятал оружие, сказав, что мародёров развелось нынче многовато. И сразу же отправил нас спать, пообещав, что разбираться будем утром. Мы не возражали.

— Кстати, вы в курсе, что творится в мире? — и, приняв наше молчание за отрицательный ответ, продолжил: — Спутниковая связь не работает. Нигде. Ни в одной стране мира. Выход нашли, хотя он и считается временным — переоборудовали несколько Боингов, оснастив ретрансляторами радио и видиосвязи. Через каждые шесть часов поднимается один из самолетов и барражирует над центральной частью страны, заменяя предыдущий. В других государствах пошли по пути увеличения наземных ретрансляторов…

— А города, люди? — осторожно спросил я. — Неужели никаких волнений…

— Хаоса как такого нет, — ответил он, — правительства при участии военных быстро и жёстко взяли ситуацию под контроль. Да, волнения, конечно же, были, но всё удалось уладить. Да, многие города в один миг превратились в развалины: Хьюстон, Чикаго, Лос-Анжелес, Сан-Хосе, Даллас и ещё ряд. И это не только у нас — по всему миру мегаполисы превратились в руины, погибло масса народу, точнее, исчезли без следа. Военные пробовали войти в такие города: посылали поисковые группы, запускали беспилотники. В тучу, что сверху города, и стреляли, и поливали ядами, и опыляли — всё бесполезно. Посланные группы, беспилотники, бронетехника пропадали безвозвратно, и когда военные поняли, что ничего сделать не могут, прекратили всякие попытки. Просто создали вокруг таких городов зону отчуждения. Власти пытались держать это в секрете, но такие вещи не утаишь, слухи быстро расходятся…

Дэн на секунду замолк, переведя дух, и тут же Тата высказала то, ради чего мы, собственно говоря, сюда и пришли:

— Что же делать? Надо как-то добраться до президента, рассказать, объяснить, что драгоны готовы прийти на помощь. Время же уходит!

Батлер, по своей природе человек действия, поэтому, сопоставив, то, что знал он и то, что рассказали мы, раздумывал недолго.

— Никто из команды президента вам не поверит, а скорее даже не подпустят к нему на пушечный выстрел, поэтому будем действовать через известного астрофизика Дэвида Андерсона, лично знакомого с президентом, — он встал и ушёл, как выразился, налаживать контакт.

Десятиминутное отсутствие хозяина на нашем настроении никак не отразилось, мы были к этому готовы. Снизу послышался шум разгоняемых лопастей вертолёта. В ту же минуту в дверях показалась фигура Дэна. Я посмотрел на Тату, та поняла без слов и сразу встала. Вроде бы пока всё складывалось удачно.

Вертолёт пожирал милю за милей, приближая нас к цели. На месте пилота сидел Дэн, я — рядом, Тата сзади, уютно устроившись в кресле. Монотонность полёта и легкое покачивание действовали на меня как снотворное, глаза неудержимо закрывались. Но стоило только чуть задремать, как Дэн толкнул меня локтём в бок, крича что-то в ухо.