Стражница (черновик, 5-6 по хронологии)

Гаспар открыл глаза ранним-ранним вечером, когда еще даже не начинало темнеть. Накануне он решил проснуться задолго до наступления ночи, чтобы, не дожидаясь ее, прогуляться по лесу, а уже потом вернуться к холмам и встретиться с Нимфой.

До этого момента Гаспар никогда не видел мир при свете дня и был поражен тому, каким этот мир оказался красивым. Он еще никогда не видел такой сочной зеленой травы, которая обыкновенно стелилась под его ногами в темной ночной дымке. Он никогда не видел, что облака, которые прежде показывались только в своих ночных одеяниях, днем были такие белоснежные и мягкие, как сахарная вата, и принимали форму самых разных существ и предметов, поражая воображение своим неисчислимым количеством и неповторимостью. Гаспар никогда не видел свое любимое небо таким высоким и голубым, и до этого момента он и подумать не мог, что оно может быть так же прекрасно, как и всегда, даже без сияния звезд.

Он впервые не слышал привычного потрескивания сверчков и уханий совы - теперь воздух наполняло пение птиц, жужжание пчел, стук дятлов и десятки других, непривычных Гаспару звуков. Днем мир даже пах по-другому.
Кругом все казалось Гаспару таким новым и неузнаваемым, будто бы он сейчас находился не на родных холмах, а в каком-то другом, далеком, крае, в другом мире.

Он оббежал вдоль и поперек все холмы, а ему все было их мало. Он засматривался на воды маленького озера и носился возле ручьев, которые тоже выглядели теперь по-другому, без устали кружился на полянах среди благоухающих пестрых цветов, и наконец, сгорая от нетерпения, побежал в лес, не переставая смеяться и радоваться.

Он прыгал между деревьев, кустарников, вдыхал ароматы ягод, смолы и грибов. Любовался дикими цветами, с восторженным интересом наблюдал за медленным ежом, длиннохвостыми сороками, белками, зайцами, за свернувшимся на солнышке ужиком, за пьющим из ледяного ключа олененком, за гусеничками на листиках дикой смородины и за всем-всем, что попадалось ему на глаза.
Ему было так радостно, что мир открылся ему во всей своей красе и принял к себе, как родного, что Гаспару и самому захотелось открыться этому миру, показать, как в его душе все замечательно и весело и как ему тут хорошо. Он чувствовал себя здесь желанным гостем и наслаждался этим, как мог. Он еще вспомнил, что в этом лесу живут нимфы, и ему страшно захотелось встретить кого-нибудь из них.

Он стал потише ходить по лесу, чтобы услышать их голоса, стал вглядываться в просветы между деревьев, надеясь заприметить хоть краешек какого-нибудь домика. Но пока что кругом ничего такого не было.

Вдруг он увидел небольшую полянку, на которой была устроена клумба с красивыми цветами и небольшим заборчиком. Гаспару казалось, что еще ни чему увиденному за сегодня он не радовался так, как этой клумбе. Он обошел ее кругом и хотел было пройти дальше, поискать того, кому она принадлежала, но никого искать Гаспару уже не пришлось, потому что как раз в это время из-за деревьев медленно вышла хозяйка клумбы, неся с собой большую лейку.

Она поначалу не заметила его и, опустив тяжесть на землю, из которой чуть-чуть расплескалась вода, начала переводить дыхание, устало протирая рукой лоб.

- Ой! Она, наверное, тяжелая, давайте я помогу! - засветившись от радости закричал Гаспар, подбегая к нимфе.

-А? Да, да... Спасибо, - кивнула хозяйка.

Обрадованный такой желанной встрече Гаспар, переполненный детским восторгом, уже ухватился за ручку и хотел было поднять заветную тяжесь, как собеседница подняла глаза и, увидев мальчика, испуганно одернула лейку назад.

- Ты что здесь забыл!? - закричала она.

Он сначала даже опешил от ее крика и, чуть запнувшись, ответил, непонимающе глядя на хозяйку.

- Я г-гуляю...

- С каких это пор здесь демоны гуляют? Что тебе тут надо? Клумбу мою разорить пришел! - все кричала она, гневно смотря на Гаспара.

- Зачем же мне разорять ее? - с недоумением пролепетал он. - Я здесь просто так... Я любуюсь! Я ведь даже помощь вам предложил...

- Любуешься? - зло усмехнулась она. - Ну конечно! Не пристало демону цветами любоваться! Или ты думаешь, что я тебе, негодяю, поверю? Помощь он предложил, конечно! Великое дело! Герой никак! - она с силой поставила лейку, так что из нее выплеснулось еще больше воды, и недовольно зафырчала, - Иди давай, куда шел. Гуляет он. Вот и гуляй давай, но подальше отсюда! Близко сюда больше не подходи. Здесь демонам не место. В Темный лес вон иди! Там для нечисти самое место...

- Но я же... - заговорил Гаспар, но хозяйка его перебила.

- Я говорю уходи и слушать ничего не желаю! Вон!

- Н-но... Ну ладно... - не стал больше спорить Гаспар и зашагал к деревьям.

Темнело. Он уже был далеко от той клумбы и шел куда глаза глядят, все так же рассматривая травинки, кустарники и встречающихся на пути животных и птиц, но уже без прежней восторженности. Не то, чтобы он был расстроен произошедшим или слова хозяйки его как-то задели. Он даже не обиделся на нее, потому что просто не понял, на что ему надо было бы обижаться. Он попытался понять, с чего она так на него разозлилась, но, не придумав ничего толкового, решил для себя, что у хозяйки просто было плохое настроение, и он попался под горячую руку, и что на его месте мог оказаться каждый, и каждый бы выслушивал ее неприятные речи. Мало ли, сколько детей вокруг этой клумбы бегало. Может, они ее и правда однажды испортили, и теперь эта женщина на всех детей злится. "Мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то погубил мои красивые цветы... - подумал он, - А я еще так подозрительно прыгал вокруг них..." . Воодушевление его, конечно, поубавилось. И хотя вопрос с хозяйкой он уже для себя решил, его мысли постоянно возвращались к той странной сцене, и он так увлекся своими размышлениями, что не заметил, как кругом совсем стемнело, и не из-за того, что вечер незаметно перетек в ночь, а из-за того, что Гаспар забрел в какую-то дремучую глушь, в которой деревья закрывали небо так сильно, что лучи света не пробивались туда даже в разгар дня, и сквозь корявые ветви нельзя было разглядеть ни отблеска.

Чем дальше он уходил, тем меньше прежних шорохов его сопровождало, и в конце концов они вовсе исчезли. Все затихло. Кругом теперь не было ни зверька, ни птички. Со всех сторон Гаспара вдруг обступила темнота. Тьма была окутывающая и непроглядная, но Гаспар будто бы не замечал ее. Он спокойно шел дальше меж высоких черных деревьев, с любопытством озирался на черные мхи, разглядывал какие-то темные ягоды. Единственное, что его удивило - это дерн под ногами, который стал излучать тусклое фосфорическое свечение.

Вдруг среди темной пустоты он уловил что-то маленькое и хрупкое, сравнимое с мимолетным видением, какой-то едва различимый тающий звук. Гаспар замер, прислушиваясь, по среди тишины, которая стала оглушительной и непроницаемой. Но видение повторилось, скользнув сквозь ее объятья, и стало более четким. То был нежнейший трогательный звук далекой-далекой мелодии, тонко касающийся души. Мальчик стоял, не двигаясь и мучаясь от невозможности понять, откуда исходил этот звук. Он даже перестал дышать. И когда оглушительная тишина вновь развеялась, звук донесся еще раз, зацепившись за него и протянув невидимую ниточку, указывающую путь.

Мальчик пробирался сквозь тернистые цепкие заросли к звуку, подобно затерявшемуся путнику, который идет к спасительному миганию костра, и каждую секунду чуть не плакал от страха отвлечься, оборвать нить и потерять звук навсегда. Но нить не обрывалась, звук не терялся, а только учащался и преумножался, добавляя к себе все новые оттенки и тональности, соединяясь с ними в околдовывающую мелодию. Когда льющаяся печальная песнь сложилась воедино и стала слышна в полную силу, Гаспар вышел на тесную поляну и увидел, как в самом ее центре кто-то сидел на широкой гранитной плите и играл эту завораживающую мелодию на костяном клавикорде. Бледный свет, едва брезжущий сквозь тугую листву, не показывал четкого образа, и в окружающей темноте были видны только слабые очертания этой неизвестной фигуры. Гаспар затих и , стараясь не выдать своего присутствия, начал с интересом всматриваться в таинственный образ.

Приглядевшись, он наконец рассмотрел одну деталь, освещенную тусклым расплывчатым лучом, - на клавиши клавикорда нажимали совсем не человеческие руки. Это были нескладно большие, пугающие черные кисти рук, походившие на кривые древесные корни, с когтями, как у диких страшных зверей. Они казались жутко тяжелыми и неповоротливыми, но силуэт так ловко и непринужденно скользил ими по костяным клавишам, что, хотя вид этих рук насторожил Гаспара, он невольно даже залюбовался ими.

Вдруг силуэт плавно обернулся на Гаспара, продолжая играть , не глядя на инструмент. Из темноты на мальчика смотрели два черных глаза с медными радужками. Они, тлеяя и отчетливо выделяясь из общей черноты леса, внимательно рассматривали замеревшего мальчика, который застыл вовсе не от страха, а как неожиданно пойманный в самом разгаре своего проказничества маленький хулиган. Он вспыхнул и опустил глаза, пытаясь скрыться от осуждающего(как ему казалось) взгляда темного силуэта, и стыдливо силился разглядеть свои ботиночки, заложив руки за спину и переминаясь с ноги на ногу.

Силуэт улыбнулся, прищурив глаза, и, еще немного поглядев на Гаспара, спросил.

-Ну и кто же ты, добрая душа?

Гаспар не ответил. Он опешил, пораженный услышанным только что голосом. Он явно принадлежал девушке и был таким приветливым, мягким и певучим, какого Гаспар ещё никогда не слышал, и плавно долетал к душе так же, как и та мелодия, которая привела мальчика сюда . И сейчас, у Гаспара в мыслях этот красивый голос никак не складывался, не вязался с теми пугающими руками, которые он увидел с минуту назад. Он не понимал, как настолько разные, даже совершенно противоположные детали могли принадлежать одному и тому же образу.

Он поднял голову и, раскрасневшийся, во все глаза стал смотрел на силуэт, на девушку, метаясь между чувством смущения, желанием услышать этот пленительный голос еще раз и абсолютным непониманием того, чего еще ему ожидать.

Ее лица в темноте нельзя было разглядеть, но Гаспар понял, что по нему скользнула снисходительная ухмылка, и девушка снова вернулась к клавикорду, чтобы закончить игру. Черные когти скользили по клавишам все медленнее, ноты стали затихать, затихать, и когда их голос слабо пролепетал последний звук, движение пугающих рук по инструменту совсем прекратилось.

Девушка спрятала руки в тканях длинных рукавов и встала из-за клавикорда.

- Ну, так кто же ты? - повторила она вопрос, с той же добротой в голосе.

Плавность ее речи так очаровала Гаспара, что он не мог проронить ни слова.

- М-меня зовут Гаспар, - все же смог тихо выговорить он и, как спохватившись, быстро затараторил, - Я не следил за вами, честное слово! Это случайно вышло... я... я правда не специально! Простите, мне так неловко перед вами!

Она улыбнулась и стала подходить ближе.

Когда она стояла уже в метре от Гаспара, он смог ее получше увидеть. Это была высокая, в черном, полностью закрытом платье в пол, девушка, чей стройный силуэт ещё сильнее вытягивали длинные гладкие рога, выходящие изо лба и не дающие черным прядям ее длинных прямых волос спадать на лицо.

- Ничего страшного, все хорошо, - улыбалась она, - Лучше скажи, как ты так заблудился?

- Я не заблудился... Я просто увлекся, пока гулял по светлому лесу, и зашел слишком далеко...

Она вопросительно посмотрела на него: "Увлекся так, что не заметил границы?... О... А глаза-то какие голубые... - вдруг подумалось ей, - Неужели ко мне забрел демоненок?".

- И тебе здесь совсем не страшно? - спросила она.

Гаспар по-детски поматал головой.

- А должно быть?

Девушка снова улыбнулась.

- Ой, а вы? А кто вы? - быстро спросил он, забыв, что все еще не узнал, кто эта незнакомка.

- Я... Что-то вроде... Стражницы этого места... - задумчиво протянула девушка. - А ты... Что ж, удивил так удивил... Этого леса даже я боюсь, а ты... Храбрый, значит?

У Гаспара глаза заблестели.

- Да! - радостно ответил он ,гордо вскинув голову. - Я ничего-ничего не боюсь!

Стражница снисходительно улыбнулась и задумчиво проговорила в полголоса.

- А лучше б побоялся... Здесь таким добрым душам не место...Так что ж! - поспешно добавила Стражница. - Не стоит здесь больше оставаться. Пойдем, дитя, провожу тебя домой.

- Здорово! Спасибо! - заулыбался Гаспар. - Я на холмах живу, рядом с лесом! Это недалеко...

- Холмы? Вот оно что... Знаю, знаю.

На широком поясе ее платья располагался небольшой темный мешочек. Она приоткрыла его и постучала по нему когтями, выпустив одну руку из длинного рукава. В мешочке что-то замерцало, и Стражница один за другим стала доставать оттуда небольшие стеклянные шарики, от которых и исходило свечение, и роняла их на землю. Шарики начали вращаться и образовывать вокруг Стражницы и Гаспара широкий круг, при свете которого они наконец смогли ясно увидеть друг друга.

- Вы зажгли день посреди темноты! - воскликнул Гаспар.

- Да, пожалуй, - улыбнувшись ответила она. - Это защитит нас от чудовищ, когда мы отойдем от этого места.

-Ого! Они правда защитят? - удивился Гаспар, во все глаза рассматривая диковинные шарики.

- Конечно. Только их зачарованный свет и свет дневной способен отгонять злые сущности. Мы будем в безопасности.

- Здо-оро-ово! - восторженно протянул мальчик.

- Ну, так что ж. Идем? - ласково спросила Стражница.

- Да! - радостно кивнул он.

Сначала они шли молча: Гаспар только вприпрыжку мелькал меж деревьев, которые захватывало свечение шариков, и с прежним воодушевлением озирался по сторонам, а Стражница неспешно следовала позади и, едва заметно улыбаясь, внимательно за ним наблюдала.

Потом Гаспар замедлил шаг, поравнялся с ней и стал деловито смотреть то впереди себя, то поглядывать на нее, как бы выжидая для чего-то подходящий момент. Улыбка у девушки стала несколько заметнее. "Интересно, о чем он вот-вот меня спросит?" - подумала она, и ответ не заставил себя долго ждать.

- Скажите, а почему здесь нет ни одного живого существа? - спросил Гаспар.

- Здесь очень темно и одиноко, и, кроме страшных чудовищ и меня, тут никого больше нет, - ответила она, задумчиво посмотрев на Гаспара.

- Совсем-совсем никого? - удивился мальчик.

- Совсем-совсем, - сказала она, не отрывая от него взгляда.

- Знаешь, - продолжила она, - тебе ведь очень повезло, что ты нашел меня. Чудовищ еще не встречал, верно?

Гаспар отрицательно покачал головой.

-Нет, я совсем никого не видел.

- А ты не слышал их рычания?

- Нет, совсем не слышал. Только вашу... мелодию... слышал. Она очень красивая... Она мне так понравилась, и я шел на звук, чтобы расслышать ее получше, и встретил вас.

- Вот как... - сказала девушка.

- А что вы играли? - поинтересовался Гаспар.

- Колыбельную для Смоляного чудовища, - ответила Стражница.

- Для Смоляного чудовища? - переспросил мальчик.

- Да, - подтвердила она, - для самого страшного из всех чудовищ в этом лесу.

-Странный у вас лес, - сказал Гаспар. - Чудовища какие-то, темнотень. А вот у меня на холмах никаких чудовищ нет! Тихо все, красиво! Там трава такая зеленая-зеленая, и ручьи быстрые-быстрые! А еще там есть маленькое озеро, в котором живет звезда! Да-да, звезда! Это я ее случайно уронил, когда забирался по лестнице на тучу. Знаете, как я тогда испугался! Думал, что все, упаду сейчас! А я не упал! А вот звезда упала... Мне так грустно сначала стало. Но потом Нимфа мне все объяснила, и я перестал волноваться!

- Нимфа моя, вы знаете, - снова заговорил он, пройдя пару минут молча, - она такая хорошая! Она самая-самая лучшая на земле! Она очень добрая и умная! И я ее очень сильно люблю! А она любит меня! И мне с ней так здорово! Она всегда рассказывает мне что-то новое, и я узнаю мир!

Они прошли еще немного в тишине, и Гаспар снова заговорил.

- А другой лес, светлый, он знаете какой красивый! Я там видел паутинку, такую незаметную, блестящую от капелек! И цветы там та-ак пахнут, вы даже не представляете! А еще, а еще, я в лесу никогда не был, только рядом ходил. И дня я никогда не видел! Только ночью просыпался, представляете? И как я раньше не догадался прогуляться где-нибудь днем? Днем мир такой удивительный!

И еще через какое-то время все снова повторилось.

- Но знаете, я все равно как-то больше ночью люблю. Может я не привык еще просто, конечно. Но ночью все как-то спокойнее, знаете, как-то даже живее, хотя и красок меньше, и не видно много всего интересного.

Стражница шла, глядя куда-то перед собой и иногда посматривала на мальчика, но почти ничего ему не отвечала, а только степенно улыбалась и одаривала его теплым взглядом.

- Темно здесь, - говорил Гаспар,задрав голову и с интересом вглядываясь в черный лиственный навес.

-Это все деревья, - загадочно пел голос Стражницы, - Они не позволяют свету пробиваться сюда.

- Жа-адные, - протянул Гаспар, - Там небо очень красивое, и они на него смотрят, любуются, а делиться этой красотой ни с кем не хотят и никому ее не показывают.

Стражница улыбнулась.

- Я раньше думал, - вновь заговорил Гаспар, пройдя молча несколько шагов, - что днем, когда рыбки уплывают, небо без них сразу становится очень бедным и выглядит скромно, не знаю, почему, ведь даже когда ночью небо закутывали колючие шерстяные тучи, оно не переставало быть для меня таким же красивым, каким я привык его видеть. А тут вдруг, мне вот так подумалось... Но, знаете, стоило мне открыть глаза и увидеть небо, как я сразу перестал сомневаться! Оно... Оно было таким красивым! Но, знаете, непривычно красивым... Оно было прекрасно, но не как всегда, а как-то, как-то по-другому. И дело было не в том, что вместо звезд я увидел облака или что небо стало голубым-голубым, а не темным, а в чем-то другом... А в чем, я не понимаю...

- Там, знаете, - продолжил Гаспар, - днем облака такие чудесные, похожие на больше воздушные корабли, которые так безмятежно плывут, рассекая волны скользящих ветров. Куда они плывут, чего они ищут? Может, они - пираты или кладоискатели и ищут сокровищ? Но что же они будут делать, когда найдут его и устанут радоваться? А может они - мечтательные путешественники, несущиеся в небесном потоке не ради клада, а ради его поиска? И никто, никто этого и не знает! А может они и сами не знают, для чего плывут по небесному морю... Вечное приключение! А в это же время на другом конце Земли, вы знаете, в ночи эти волны ветра сверкают оттого, что в них плещутся небесные рыбы - это звезды, звездные рыбы! И кто знает, чего ищут они́? Откуда они́ плывут и куда направляются? И ведь не уследишь за ними... Несутся, как ветер, так быстро! Хотя, знаете, может они неуловимее ветра, и ветер будет даже проще поймать! И вот, знаете, - совсем оживился Гаспар и шел, восторженно размахивая руками, - корабли эти с большими раздутыми парусами и небесные рыбы с горящими чешуйками, бесконечно бороздят просторы небесного океана в поисках чего-то очень-очень важного! Мчатся, как появились, и так и не останавливаются и никогда-никогда не остановятся! Путешествие, которое давным-давно началось и которое никогда-никогда не закончится, и это так хорошо! И пусть это никогда не заканчивается! И пусть и звезды, и корабли бесконечно несутся в небесном потоке, отважно преодолевая холодные волны! И пусть, и пусть это никогда не прекращается!

Он, переполненный эмоциями, посмотрел на Стражницу, будто сомневаясь, услышала ли она его, и, как бы спрашивая ее мнения обо всем сказанном, если все же услышала, и пересекся с ней взглядом. Она смотрела на него, целиком поглащенная его сказочным внеземным миром. Смотрела так, как еще никто не смотрел на него. Он даже вспыхнул от бесконечной радости и весь просиял.

"А глаза-то как заблестели, - умиленно прищурившись, заметила Стражница. - Неужто подумал, что я его совсем не слушаю?".

Но каждый миг, пока она молчала, она шла, внимательно слушая все, о чем говорил ее маленький собеседник, постепенно проникаясь новым, привносимым в нее миром.

Гаспар для Стражницы был явлением совершенно новым: он не испугался ни леса, ни темноты, ни ее вида. Он не жался от страха к кривым деревьям, и его не нужно было успокаивать. Он даже не думал о том, что здесь ему надо было бы бояться и плакать.

Он болтал без умолку и даже не подозревал в этом целительного успокоения для Стражницы, которая уже и не помнила, когда в последний раз с ней кто-то разговаривал, да еще так оживленно, да еще о таких вещах. Она даже удивилась, как этот ребенок может так складно говорить, и понимает ли он вообще, о чем говорит. Ко всему прочему, она беспрерывно чувствовала на себе его завороженный взгляд: Гаспар не упускал ни одного момента рассмотреть ее получше, уцепиться за какую-нибудь деталь и посвещал ей совершенно забытое и странное сейчас для нее восхищение.
Гаспар принес ей долгожданный глоток свежего воздуха, и этого уже было достаточно, чтобы что-то в ее душе слабо зашевелилось и стало отходить ото сна.

- Скажите, Стражница, раз здесь так одиноко и страшно, почему же вы просто не уйдете из этого леса? - мельком спросил он ее.

Она смотрела на него и, еще несколько мнгновений внимая ярко-голубому излучению пламени его глаз, неосознанно проникающему к ее внутренним изношенным струнам, задумчиво улыбнулась.

-Если б я только могла.... Но... Это не в моей власти... - пропел ее голос, подернутый все той же сумрачной таинственной завесой.

Вот лес уже и заканчивался, и сквозь черные стволы огромных неприглядных деревьев начали виднеться знакомые сердцу холмы.

Гаспар со Стражницей остановились на самой лесной границе. Девушка сказала,что дальше ей идти нельзя, и здесь им нужно прощаться.

Была уже середина ночи, когда она вывела мальчика к холмам. Мир, пестривший днем всеми возможными цветами и красками, представал теперь в своем привычном домашнем одеянии и светился только прозрачным блеском уже давно выступивших на небе звезд.

- Как давно я не видела звездного неба... - прошептала Стражница, очарованно глядя вверх.

-Уже ночь?... - тихо проронил Гаспар, увидев звезды, и почувствовал, как внутри у него что-то дрогнуло.

- Ночь? - как бы отвечала девушка на его вопрос. - Разумеется ночь... Самый разгар... Еще один раз осталось сыграть... И дальше, только потом... На целый день можно про колыбельные забыть... Неужели... Наконец-то еще несколько часов, и дальше... рассвет... - задумчиво сказала она, по-особому выделяя слово "рассвет".

- Меня же Нимфа ищет... - шептал Гаспар, чувствуя, как дрожь в нем усиливается.

- Тогда будем прощаться, - машинально ответила Стражница, не до конца еще выйдя из мечтательной задумчивости.

- Да... Будем прощаться, - так же ответил ей мальчик.

Он еще постоял, немного подумал и вдруг повернулся к девушке.

- Послушайте, я буду вас навещать! Мы с вами будем гулять по лесу, разговаривать! Мне с вами так понравилось! - радостно сказал он.

- Нет! - испуганно воскликнула Стражница, окончательно выйдя из размышлений. - Без моего ведома сюда не суйся, слышишь?

- Но... - начал Гаспар, но Стражница его перебила, смягчив голос.

- Нет, нет... Послушай... Можно, конечно, приходить... Но только если я тебя буду заранее ждать у границы. Понял?

- Хорошо, хорошо, - уступил Гаспар, - Но как мы тогда будем договариваться?

-На этом месте, вот, дерево. Запомни его. Когда кому-то из нас захочется встретиться, нужно просто прийти сюда и привязать к стволу ленточку... Я буду приходить сюда раз в три дня и проверять, есть ли ленточка или нет, договорились? Вот,сними с правого запястья черную... Ой! Подож...

Но не успела она договорить, как Гаспар, нераздумывая, аккуратно развязал длинную-длинную ленту и снял с запястья, будто бы совсем не заметив волнения Стражницы о виде ее рук.

- А вы будете вторую ленточку, вон ту, розовенькую, привязывать? - спокойно спросил он.

- Нет... Я... У меня есть еще одна, запасная черная ленточка... Эту я ни за что не сниму...

- Хорошо! - сказал он, спрятав ленточку.

Они еще немного постояли и стали прощаться.

-Ну, до встречи, мой маленький светоч, - улыбнулась Гаспару Стражница.

- До свидания! - улыбнулся он ей в ответ.

Стражница отвернулась и уже хотела уходить, как вдруг услышала чей-то пронзительный оклик.

- Гаспар!

Они с мальчиком оглянулись и увидели, как со стороны холмов к ним бежала Нимфа. Гаспар тут же сорвался с места и побежал к ней навстречу, а Стражница только скрылась за ближайшими деревьями и пока не торопилась уходить.

Когда Гаспар подбежал к Нимфе поближе, он увидел, как по ее уставшему, раскрасневшемуся лицу беспрерывно катились слезы. Она почти без сил бросилась обнимать его и целовать , причитая заплаканным голосом.

- Гаспар, Гаспар! Родной мой, Гаспар! Ты где был, ангел мой! Я тебя везде обыскалась! Ох, и как ты меня напугал! До смерти!

Гаспар ненадолго освободился из ее объятий, не отпустив при этом ее рук, а только так, чтобы она могла видеть его лицо, и торопливо заговорил.

- Простите меня! Простите меня, пожалуйста, Нимфа, милая... Я гулять вечером пошел и в лес забрел, в темный... случайно забрел... Заблудился там... А там Стражницу встретил... Она... Она играла на Костяном клавикорде... очень красиво! А потом мы с ней шли по лесу и говорили о стольких вещах! Это она меня из леса вывела! Мы, вот только что, пришли...

- Кто? Стражница? - сквозь слезы переспросила Нимфа.

- Да, она самая! У нее божественный голос, задумчивые глаза и загадочная улыбка и...

- Знаю, знаю... - дрожащим голосом перебила его Нимфа.

- Вот! Она сказала, что я очень добрый и что мне в этом лесу не место... А я сказал, что я очень храбрый, и ничего там не боюсь!

- Правильно она сказала! - вскрикнула она и, всхлипывая и ворча вполголоса, стала вытирать с намокших щек слезы, - Храбрый он! Лучше бы ты боялся! Стражницу он встретил... Счастье-то какое, что ты набрёл на нее! А то беды бы... - ее голос снова дрогнул, и она заплакала с новой силой.

- Она мне сказала всё то же самое! И...

Гаспар остановился. Видя, что его веселый настрой не успокаивал Нимфу, он почувствовал, как вспыхнувшее в нем на опушке леса беспокойное чувство вернулось, и совсем перестал улыбаться. Он виновато понурил голову, аккуратно прижался к Нимфе, крепко обнял ее и стал просить у нее прощения, вымаливая его дрожащим голосом десятками раз. У него и у самого на глазах выступили горячие слезы, и через минуту они с Нимфой уже плакали вместе, не отпуская друг друга из объятий. И только когда Гаспар пообещал Нимфе больше никогда ее не расстраивать, она впоследний раз горько всхлипнула и постепенно успокоилась.

***

И кто бы знал, с каким мучительным ожиданием коротала страшные ночи Стражница, и с каким замиранием сердца она каждое утро встречала рассвет. Она стояла среди деревьев и созерцала, как скозь черные ветви, пылая и дробя жаром тьму, прорезалось солнце, такое же огненно-рыжее, как изменившийся цвет ее радужек. Ее глаза ожили, разгорелись и заискрились теперь от счастья. И все, что с годами в душе ее стихло, сейчас просыпалось и приходило в движение вновь.

- А стоило только смириться, - шептала она рассвету, - как спасение, о котором я так долго молила, перестало ускользать от меня и юркнуло прямо в руки в образе голубоглазого метеора.

- Что ж, кажется с этого дня я начинаю жить заново, - произнесла она, опустив взгляд на покачивающуюся от дуновений нежно-розовую ленточку на левом запястьи.

Глаза ее блеснули, и по щекам скатились счастливые слезы, ознаменовав начало нового этапа ее жизни.