Драматические рассказы

Действительно. Увлекательная головоломка, - подумал Влад. Взгляд его казался отрешенным, в нем не отражалось и капли той дикой страсти с которой руки его - быстро и ловко передвигали пазлы. Они работали необычно, так полностью отстраненно, своей парадоксально энергичной деятельностью, от всего остального - его мягкого и расслабленного тела. Будто бы они (руки) обладали своим собственным автономным разумом. Одни лишь морщинки, продолговатыми выпуклыми полосами, вздувшиеся на лбу, выдавали ту напряженную силу его ума, которая легко помогала ему действовать столь уверенно и быстро.

Уважаю, люблю, радуюсь морю штормовому; Один на один схватиться с ним и силою биться, мериться.
До слов произнесённой пощады!
Оно там из бездны штормит, в логове адовом у себя, а я тут, на земле своей, ухватился за скалы, вцепился
железною схваткою, и давай кто кого. Кто кого на лопатки первым позорно на гальку разложит!

Море злится; Достать не может!
Кубалитрами, мегатоннами от отчаяния в меня изливается. Досадует!

«Иллюзия полёта»

Бульварный тротуар. Ровная дорога, вымощенная плиткой. Одиноко стоящий фонарь во тьме, словно маяк, изредка освещающий злачные уголки большого города.
Демиен шёл не спеша, будто оттягивая тот самый острый момент, от которого сводит под рёбрами и щекочет по спине. Момент, после которого не будет ни прошлого, ни будущего…будет только вечный полёт в невесомости.

Он стоял на одном месте, глупо свесив руки - как-то уж совсем неловко и неподобающе своему положению. Оглядываясь по сторонам, в некотором непонимании бессмысленно переводя взгляд от одного лица к другому, он был бы мил в своей наивной, взрослой растерянности, если не его прямой, острый подбородок, чуть вздернутый вверх и глубоко рассерженный взгляд, облекая его достаточно приятное лицо маской какого-то дикого, свирепого зверя, никого своим видом не смеющего близко к себе подпустить.

Услаждайся разрушением, но не задерживайся подолгу у своих развалин
В. Набоков

- Что это? Чья книга? – спросила она, прикуривая сигарету, как только я вошел.
- Моя. Первый сборник стихов, недавно друзья первые экземпляры прислали, - ответил я официальным тоном.
- Ого! Наконец-то! Ладно, оставь на столе, потом почитаю. Присаживайся.

Некоторые, наверное, сейчас гадают, что сижу я, расселся, перед кипой отвратительных для меня,
чуждых мне автомобильных штрафов, и всё это время думаю;

О татарах и о Татарии, плохо.
О мусульманской религии, возможно, не учтиво вспоминаю.
О власти, законно избранной, и вообще.
О самом президенте крамольно высказываюсь.
И всё, что до этого когда было, всё сюда припомнил!

Раньше я был обескуражен, тем, что все ругают Соединённые Штаты.
Теперь, когда ко мне пришёл ворох автомобильных штрафов, эквивалентных средней месячной зарплате,
я обескуражен вдвойне;
Первое – минимальный штраф в 500 рублей ($15), наконец-то, как долго мы этого ждали, сравнялся с
минимальным штрафом американским! Что не может, наверное, не радовать, всё-таки Штаты наш главный
и стратегический партнёр «во языцех»!

Первый опыт стиха формата А4, прошу строго не судить ^^


__________________________________________________________

Они стояли перед закрытой дверью, в узком проходе. Он казался нелепым в своем жалком, покорном виде, выслушивая её.
- Прости меня, я ведь...

Она резко махнула рукой, останавливая его.

В норе еще темно. Ночью было холодно и сыро, дожди идут уже несколько дней. Просыпаться не хочется, но и оставаться здесь уже нет сил. Она медленно встала, осмотрелась и пошла к выходу. Слегка высунув мордочку из норы, и почувствовав утренний туман у себя на носу, зажмурила глаза и быстро вернулась назад. Снаружи было спокойно, все листья уже опали и ветер играл на ветвях свои занудные песни. Выходить наружу не хотелось, но нужно было, что-то поесть. Длинный скользкий дождевой червяк был ее последней добычей, ноющее чувство голода не отпускало ни на секунду.