Бумажный ангел

1937-ой год, Ленинград

Галя Нетецкая считала себя уже совсем большой девочкой.
15-го декабря 1937-го года ей исполнилось шесть лет.

"Ты у меня уже совсем большая, Гала", - мама тоже часто говорила так дочке, когда заплетала её косички. Она часто называла её так - Гала.

А потом всегда целовала Галю в щеку или в лоб.

Галина мама работала врачом-терапевтом. А Галин отец в свои тридцать шесть лет был уже ведущим инженером одного из крупных заводов города. Он ездил в командировки в другие города, иногда на несколько дней, иногда дольше. Галя запомнила, как мама провожала его. А иногда они вместе ходили с ней на вокзал встречать отца из командировок.

В тот день, 26-го декабря, мама была особенно весёлой. Отец приехал вечером, неожиданно.

Галя выбежала к нему в коридор, он обнял её и подхватил на руки. Галя прижалась к его колючей щеке, а он весело спросил, как всегда спрашивал, когда приезжал:

- Ну, что без меня делала моя маленькая Гала? Хорошо себя вела?

- Да, пап, - протянула Галя, - только я уже не маленькая. Мне шесть лет уже.

Он засмеялся и поставил её на пол. Из соседней комнаты вышла соседка, Рая Михайловна, и, улыбнувшись, тоже поздоровалась с отцом, поправляя сбившиеся бигуди. Квартира была коммунальной. Родители Гали с дочкой занимали две небольшие смежные комнаты.

Кроме них в квартире было ещё шесть жильцов, но по тем временам это считалось немного. Были квартиры и на двадцать комнат.

- Саша, иди кушать, - сказала мама отцу, кивнув в сторону кухни, - борщ остывает.

Отец кивнул ей и, нагнувшись к Гале, прошептал ей:

- Попозже, Гала, я тебе кое-что покажу.

Ангел. Самый настоящий с красивыми белыми крыльями.

Правда, из бумаги. Но какое это имело значение.

Для неё он был, как настоящий.

Галя заворожённо смотрела на небольшую фигурку, которую буквально за несколько минут её отец сотворил из самого простого листа бумаги. Мама мыла на кухне посуду после обеда, а они с отцом сидели за письменным столом в комнате. Галя так и не поняла, как он сделал это хрупкое создание. Но это было неважно. Теперь у неё был Ангел. Свой Ангел.

- Ну что, Гала, поняла, как делать-то? - отец посмотрел на неё.

- Не-а, - честно призналась девочка.

- Ну вот...

- Он такой красивый, пап.

Отец улыбнулся.

- А знаешь что, Галюша, я завтра принесу елку, нарядим её. И ангелочка этого туда, как думаешь?

Галя засмеялась.

- Здорово, пап.

- Только, - протянула она, - Смотри... у него ни глазок нет, ни бровей. Ротик ему тоже надо.

Отец потрепал её по голове.

- Ну так нарисуй ему, дочка.

Галя кивнула и улыбнулась в ответ.

Отец встал из-за стола, а Галя пошла искать свои цветные карандаши, чтобы ангел отныне мог видеть и слышать.

Но только она достала небольшую плоскую коробочку и села за стол, положив перед собой Ангела, мама мягко, но настойчиво позвала её спать.

- Гала, десять вечера уже, - она погладила дочь по голове, - давай-ка спать, родная.

- Но ма-ам, - захныкала Галя, - я ещё порисовать хочу.

Ему глазки надо, носик и рот. Смотри, - она протянула матери бумажную фигурку. - Он слепой. И говорить не может.

- Завтра, доченька. Завтра всё нарисуешь, - мама поцеловала Галю в лоб. - Давай-ка я тебе косички расплету и пойдешь спать. И папа тоже устал с дороги, ему пораньше лечь надо.

Галя недовольно хмыкнула, но пришлось повиноваться.

Коробка с карандашами была положена на прежнее место.

А фигурку Ангела Галя поставила на тумбочку перед своей кроватью и, засыпая, улыбнулась ему.

***

Галя проснулась от какого-то странного шума в комнате родителей. Открыла глаза. Было ещё совсем темно, или ночь, или раннее утро. Зимние ночи в Ленинграде долгие.

Девочка прислушалась. Доносился голос матери, высокий, тревожный. Что-то говорил отец. И она услышала ещё один голос, мужской, незнакомого человека.

Соскользнув с постели, Галя босиком подошла к двери и приоткрыв её, посмотрела в щель.

В комнате творилось что-то непонятное. Отец, полуодетый, сидел на кровати. На нём уже были брюки и сейчас он надевал рубашку. Галя заметила, что руки его дрожали. Мама, бледная, потерянная, стояла в углу в накинутом халате, прижав руки к груди, и всё время повторяла:

- Это ошибка. Это какая-то ошибка.

- Успокойтесь, гражданка! - резко оборвал её незнакомый человек в форме. - На месте и разберёмся, ошибка или нет.

Галя увидела, что у двери, ведущей в коридор, стоит другой человек в такой же форме.

Девочка перевела взгляд вниз, и увидела валяющиеся на полу книги. Много книг. Их книжный шкаф, стоявший у стены, был отодвинут в сторону, бОльшая часть книг в беспорядке лежала на полу. Ящики секретера и письменного стола были выдвинуты и из них виднелись наполовину свисавшие бумаги. На полу валялись папки, письма и фотографии.

Комната была перевёрнута вверх дном.

Галя уже знала, что это называется - обыск. Её родителей обыскали. А то, что происходило сейчас с её отцом, называлось арестом. Сейчас он оденется и эти два человека с жёсткими голосами и бритыми затылками, его уведут.

Мама всё также всхлипывала, стоя у стены. Отец уже оделся, встал. Человек, говоривший до этого об ошибке, грубо толкнул его в спину.

- Идёмте!

- Нет! - вдруг закричала мать и вцепилась отцу в плечи.

Галя испугалась. Такого надрывного голоса она у неё никогда раньше не слышала.

- Не надо, Танечка, - тихо сказал отец.

Но мать всё продолжала цепляться за него.

- Прекратите! - резко бросил человек в форме и с силой толкнул женщину в сторону. Она не удержалась и упала на кровать.

А отца уже вывели в коридор.

- Одевайтесь быстрее! - сухо бросил незнакомый голос, и Галя поняла, что отец одевает сейчас пальто.

Через несколько мгновений раздался шум захлопнувшейся входной двери.

Галя первый раз видела, чтобы мама так плакала. Она так и лежала на кровати лицом вниз в разорённой комнате. Галя приоткрыла дверь пошире и вошла в комнату родителей. Внутри у неё всё дрожало, но Галя не плакала. Она вообще плакала редко. Даже, когда упала с качелей в парке и сильно разбила коленку. И когда у неё болел зуб и вся щека опухла, а потом зубной врач, приятная молодая женщина, вытащила его - и тогда Галя тоже не плакала.

- Да она у Вас просто маленький стоик, - сказала маме врач.

И мама улыбнулась, погладив Галю по голове.

- Мам, а что такое стоик? - спросила тогда Галя.

И сейчас она подошла к плачущей женщине, лежащей поперек кровати и прижалась к ней, обхватив руками. Слёз не было. Так они и лежали вместе, долго, долго, почти до самого утра.

***

Никакой ёлки они так и не купили. Мать, бледная, с кругами под глазами все следующие два дня ходила куда-то, а Галя сидела дома, терпеливо дожидаясь её возвращения.

Приходила она, когда уже темнело. Садилась за стол и плакала. Галя подходила к ней и обнимала, стараясь утешить.

- Мам, а папа вернётся? - спросила её девочка на второй такой день.

Мама погладила её по голове и машинально кивнула, вытирая слёзы.

- Да, Гала, конечно. Обязательно вернётся.

Но слова утешения не помогали. Девочка понимала, что произошло что-то страшное.

Их соседка, прежде улыбчивая, Рая Михайловна, перестала разговаривать и даже здороваться с матерью. А когда мать или Галя заходили на кухню, соседи торопились уйти, бросая на них косые взгляды. И Галя слышала тихие, но чёткие для слуха слова:

"Враг народа. Просто так не арестуют".

***

До Нового года оставалось всего два дня. Галя шла, крепко держась за мамину руку. По тротуару мела снежная крупа, дул пронзительный ветер, и Галя ёжилась, предвкушая тепло, в котором они скоро окажутся. Их дом был уже совсем рядом, осталось только двор пройти.

- Гражданка, постойте! - раздался сзади мужской голос.

Мама остановилась, обернулась назад.

Галя в свою очередь, снизу вверх, посмотрела на окликнувшего их мужчину. Плотный, в чёрном пальто, он взял Галину маму за локоть, и спокойно, но жёстко сказал:

- Пройдемте со мной, гражданка.

- Я с дочерью, - тихо сказала Галина мама.

И Галя почувствовала, как крепко она сжала её маленькую ладошку.

- Ничего страшного, - улыбнулся ей мужчина, - пройдемте.

Он плотно взял женщину за локоть и повёл назад. Назад от их дома.

Они вышли на улицу. Там стояла черная машина с уже открытой для них дверцей. Галю втолкнули на переднее сидение, рядом с шофером. Галину маму пихнули назад, по бокам от неё сели два человека.

Галя обернулась и посмотрела на маму. И её страшно напугали её глаза, потемневшие и безысходные. Какие-то мёртвые.

- Куда мы едем, мама? - громко спросила Галя.

- Тише, тише, девочка, - ответил ей один из мужчин с заднего сидения. - Уже почти приехали.

Вскоре машина действительно остановилась. Они приехали.

- Ну-ка, вылезай, - проговорил шофёр, открыв Гале дверь. Она вдохнула свежий морозный воздух, голова слегка закружилась. У машины уже стоял один из мужчин, которые ехали с ними. Он крепко взял Галю за руку и повёл куда-то в сторону. От машины. От мамы.

- Мама! - крикнула девочка, обернувшись.

Она увидела, что мама тоже вылезла из машины. С двух сторон её держали под локти шофёр и тот высокий плотный мужчина в черном пальто, который остановил их, когда они возвращались к себе домой.

Галина мама обернулась, рванулась к дочке, но её крепко держали за руки.

- Мама! - опять крикнула Галя.

- Гала! Галочка! - крикнула ей мама, - Я скоро заберу тебя! Я заберу тебя, доченька!

- Давай, иди! - вдруг грубо сказал Галиной маме тот высокий мужчина. Почему-то "на ты". И толкнул её в спину.

- Я люблю тебя, Гала!

Мамин голос затих, она вместе с сопровождающими скрылась за поворотом.

Галя почувствовала, как внутри всё задрожало. Очень захотелось плакать, но она, вспомнив слова про стоика и про то, что мама её скоро заберёт, подавила в себе слёзы. Мужчина быстро шёл вперед широкими шагами, таща Галю за руку и девочка едва успевала за ним. Они вошли во двор, огражденный металлической решёткой, внутри было несколько корпусов. Мужчина подошёл к одному из них, они зашли внутрь. Впереди был длинный коридор, они прошли его почти весь и, наконец, остановились перед одной дверью с табличкой. Мужчина приоткрыл дверь, заглянул внутрь, потом бросил Гале короткое:

- Надо немного подождать.

За те несколько минут, что Галя стояла перед дверью, она прочитала по слогам надпись на табличке:

"Детский приёмник-распределитель."

Галя шла по длинному коридору за какой-то полной женщиной в белом халате. Коридор казался нескончаемым. Под потолком светились бледно-жёлтым светом тусклые лампочки. Женщина грубо тянула Галю за руку.

- Я хочу домой, - тихо сказала Галя.

Женщина остановилась, опустила на неё светлые, навыкате глаза. Галя заметила большую бородавку у неё на подбородке.

- Что? - переспросила женщина.

- Домой хочу, - повторила Галя.

- Нет, деточка, - сухо бросила ей женщина. - Пока ты будешь жить здесь.

И она опять потянула Галю за собой. И вдруг Галя вспомнила про бумажного Ангела. Последние три дня она совсем забыла про него.

Он так и стоял сиротливо на тумбочке перед её кроватью в тёмной пустой комнате, слепой и глухой. И Галя, так долго сдерживающая до этого слёзы, заплакала.

Своих родителей Галя так никогда больше не увидела. Они были расстреляны в июне 1938-го года.