Бархатные шторы

История эта началась с того момента, когда молодая уборщица краеведческого музея в глухом городе N, Антонина, залетела по неосторожности от местного сторожа Аникеева, болеющего сифилисом и родила дочку, которую назвала Катей. Или можно считать началом этой петляющей во времени истории момент, когда Антонина спёрла из того же краеведческого музея невероятно красивые бархатные шторы красного цвета. Во всяком случае после рождения дочери, Антонина уехала из маленького провинциального городка в ещё более маленький - в соседнем областном центре, где и растила дочь одна, периодически растрачивая своё тело на непродолжительные связи с местными мужчинами.
Бархатные шторы красного цвета были краеугольным камнем в мироздании Екатерины Андреевны, этой немолодой и побитой временем, рано постаревшей женщине. Ампирные шторы до неприличия безобразно и нелепо смотрелись в обшарпанной комнате заштатной и прогнившей “хрущёвки”.
Шторы были единственной дорогой вещью, которая была у неё в квартире. Они были семейной реликвией, некогда висевшие в фамильном имении предков Екатерины Андреевны. Они передавались из поколения в поколение - от матери к дочери, как священная память о тех временах, когда семья Екатерины Андреевны была самой влиятельной в одном из городских уездов. Даже в годы самых мрачных испытаний никто не отваживался продать эти шторы. Продавали всё – золото, серебро, мебель, одежду, камни, но шторы всегда оставались нетронутыми, как память о том, что Екатерина Андреевна не просто безродная дворняга - жалкая и одинокая пенсионерка, а представитель старого графского рода, ведущего своё существование от великого Рюрика – так, ей, всегда говорила мать.
Екатерина Андреевна гордилась своим происхождением и смотрела на всех с высока, может поэтому, наверное, так и не вышла за муж. Она ждала, когда её посватает глава Горкома, но тот так и не решился уйти из семьи. Поэтому, когда к ней сватался оборванец Гришка Петров - она ему, конечно, отказала, и тогда он взял её силой, а через девять месяцев Екатерина Андреевна понесла незаконнорожденного ребёнка от простолюдина. Ублюдка, она без зазрения совести утопила в проруби.
Затем был острог и унижения. Однако несмотря ни на что, в голой квартире висели эти самые шторы из красного бархата, которые своим тёплым светом согревали немолодое сердце Екатерины Андреевны, и она понимала, что всё в своей жизни она сделала правильно. Даже когда не было денег на лекарства умирающей матери, и та умоляла продать шторы. Слабеющая мать жестоко ругала нездоровую на голову дочь непотребными словами. В приступе боли она покрыла клеветой их графский род, заявив Екатерине Андреевне, что никакие они не графья и рассказала дочери всю правду её нелицеприятного происхождения.
Чтобы облегчить страдания матери Екатерина Андреевна придавила хрипящую мать подушечкой. Потом опять был острог и унижения. И вот теперь сохранив честь своей семьи и фамильную реликвию, старая и разбитая болезнями Екатерина Андреевна пила пустой чай, с невероятной теплотой смотря на бархатные шторы.
И видела она себя не на обыкновенной жалкой кухоньке, а в роскошном зале их фамильной усадьбы - большой и белой. И Екатерина Андреевна молодая и красивая, в расшитом золотыми узорами платье кружится в вальсе на балу, с приехавшим к ней свататься юным графом – красивым и высоким, с чёрными пушистыми бакенбардами, в новеньком мундире поручика. Мир прекрасен и чист – не было в нём никаких острогов и унижений, они влюблены и целая вечность у них впереди, а за их спинами красными угольками тлели бархатные шторы.