Смертельный переплёт (пародия на бестселлер)

«…бумаги  были обнаружены при разборе архива покойного ныне беллетриста, автора мировых бестселлеров Сидни Шелдона. Рукопись не  подписана, и большинство экспертов усомнились в том, что автор этой неизданной повести – сам легендарный романист. Скептики указывали на огромное количество логических, стилистических и фактических ошибок, явно превышающее возможности  автора «Мельниц богов» и «Конца света».  Справедливости ради заметим: некоторые эксперты – возможно из корыстных соображений – указывали на промахи и огрехи в тексте именно как на лишнее доказательство того, что автор рукописи – великий Сидни Шелдон.  Конец спорам положило таинственное  исчезновение единственного экземпляра загадочной рукописи. По сведениям наших анонимных источников в Интерполе, оригинал повести «Смертельный переплет» был продан на закрытом аукционе коллекционеру из России, скрывавшемуся за явно вымышленной фамилией Иванов. О сумме, которую выложил за сомнительную рукопись собиратель раритетов, ничего не сообщается… »

 

 

1.

Кардинал Аляски  и всея Канады отец Стивен  до боли сжал в сильной ладони массивное распятье. «Боже, - думал он,- Я не достоин этого».

Через неделю должна была исполниться главная мечта его жизни. Но никакой радости отец Стивен не чувствовал. Напротив, он был близок к отчаянию – впервые в своей жизни.

 «Я не достоин, - повторял он, уставившись своими серыми, холодными как лед глазами в окно роскошной резиденции, -   Я – грешник. Мне никогда не будет прощенья, если я рушусь на это».

Рука кардинала снова сжала золотой, инкрустированный бриллиантами крест.

 

2.

У Кэт Ричардсон -  главы издательского холдинга «Секрет Паблишинг Ассорти», сокращенно «СПА»,  сегодня был день больших потрясений. Журнал «Гламур» написал о ней то, о чем сама любимица фортуны даже не догадывалась. Она немедленно отправила запрос в отдел финансовых экспертиз холдинга и получила шокирующий ответ. «Гламур» написал правду.

Она, Кэт Ричардсон, больше не миллионерша.

Журнал лежал здесь же, на массивном столе, собранном на заказ из ста семидесяти семи ценных пород дерева. Глянцевая книжечка была раскрыта на статье, целиком посвященной изменению статуса Кэт. Её собственные эксперты подтвердили: уже несколько дней она не миллионерша – ее капитал вчера превысил миллиард.

Сбылась мечта полуголодной девчонки, которая каких-то пятнадцать лет назад твердо решила добиться успеха.

Миллиард, целый миллиард зеленых бумажек с портретом первого президента США, принадлежал ей. Но она не могла заставить себя обрадоваться этому.

Кэт – эффектная тридцатилетняя женщина с отличной фигурой и потрясающе красивым лицом – знала, что ей не дожить до конца следующей недели. И никакие доллары ее не спасут.

 

3.

Джек Кронштейн последний раз взглянул в застывшее лицо свой жертвы. Потянувшись – в последнее время от перенапряжения постоянно ныли предплечья -  Джек завернул в полиэтилен труп только что задушенной им Мэри Лью. Во всяком случае так она представилась полчаса назад, когда они знакомились в баре. Ее имя, как и она сама, Джека больше не интересовали. План был выполнен. Сегодня суббота  – Мэри стала его седьмой жертвой на этой неделе. Во вторник он задушил сразу двух. «Значит, в воскресенье можем устроить себе выходной», - подумал Джек, привычным движением сбрасывая труп с моста в реку.

Грубое, перечеркнутое глубоким шрамом лицо Джека исказилось ухмылкой, больше напоминавшей уродливую гримасу. Он хотел засмеяться, но знал, что не сможет. Смеяться он разучился еще тогда, в Сибири, в этом проклятом товарном поезде.

Есть свободный день – значит можно без спешки подумать о той, которая не переживет следующую неделю.

 

4.

Отец Стивен отложил распятье и взял в дрожащие руки потрепанный, старый томик  Священного Писания. Эту книгу он никому не показывал уже много лет. Кардинал хранил его в самом надежном месте – в секретном сейфе, спрятанном внутри другого сейфа – обычного. Сегодня он снова один за одним выгрузил пятьдесят золотых слитков и десяток пухлых пачек ценных бумаг. Под ними была скрыта дверца  того самого – секретного сейфа. Отец Стивен не часто доставал этот томик: стопку пожелтевших листков, некогда скрепленных дешевым переплетом.

Когда Стивену Рейган-Бушу было пятнадцать,  он купил за два цента набор старых комиксов про Суперагента Скунса и эту Библию. Точнее, её дали бесплатно – комиксы стоили полтора цента, а во всем книжном магазине «У старика Бо» не нашлось ничего другого, что стоило бы меньше цента. Только эта Библия в мягком переплете.

Стивен принес покупки в свой подвал, где жил вместе со старухой матерью и девятнадцатью старшими братьями. Вот уже месяц он мечтал окунуться в волшебный мир приключений Скунса – но никак не удавалось скопить два цента.  Но  сейчас что-то заставило его отложить комиксы и открыть Библию, которую всучил ему старый хитрец Бо. Он читал Священное Писание весь день. Вечером мать задула лучину – она всегда экономила на свете и еде. Но Стивен, лежа без сна на старом мешке из-под угля, уже знал, что ему нужно делать. Так появилась Мечта.

 

5.

Когда Кэт было пятнадцать, с ней не играли девочки и не дружили мальчики. Скобки на зубах сильно ее уродовали. Отличная  фигура и потрясающе красивое лицо появились у нее потом. Но она была изгоем не поэтому – ведь все ее сверстники были уродливыми подростками. С ней никто не хотел разговаривать, потому что она все время молчала. Одноклассники, учителя и даже родители считали ее слабоумной. И только после долгих уговоров и слез матери, которая единственная по-своему любила дочь, отец отказался от мысли отправить Кэт в Техас, в спецпансионат для самых уродливых и глупых тинэйджеров Америки. Все свое свободное время Кэт Ричардсон проводила на работе у дяди Джо – он владел маленькой переплетной мастерской на окраине. Она смотрела, как печатные станки превращали простую бумагу в прекрасные книги: «Разведение опоссумов», «Три тысячи способов осуществить американскую мечту», «Дядя Сэм и его племянники», «Марс – новый штат Америки». Эти книги раскупались как горячие пирожки – рабочие местной  автомобильной фабрики любили почитать перед сном, после рюмки-другой дешевого виски. А Кэт, на которую в мастерской старины Джо давно никто не обращал внимания, твердо знала – когда придет время снять скобки с зубов, она не просто станет самой красивой девушкой штата. Она будет еще и самой богатой мисс Америки.

 

6.

Джек Кронштейн убежал из дома в тринадцать. Он больше не мог выносить побоев отца и постоянной брани матери. Он родился в Сибири, в русской деревушке Чемодановка. В советском загсе его зарегистрировал пьяный комиссар Владимир Виссарионович Хрущев. В его метрике он коряво нацарапал: Евгений Коровин. Как только маленький Евгений научился ходить, мать и отец стали брать его на работу в коммунистический колхоз – собирать колоски и перетаскивать чугунные детали тракторов. А зимой Женя – так его звала  мать - в одной рубашке с утра до вечера сгребал снег. Он не заболел и не стал пить водку. Хотя его отец с десяти лет пытался заставить сына пьянствовать вместе. Каждый раз Женя решительно отказывался от любимого напитка русских. Тогда отец в очередной раз напивался в одиночку и потом избивал сына. Но Женя только зло ухмылялся и шел к себе на сеновал. Он знал, что убежит из Чемодановки, чего бы ему это не стоило.

 

 

7.

В тот день Стивен Буш-Рейган так и не притронулся в комиксам. Он поставил перед собой цель и решил добиться ее во что бы то ни стало. Он не выходил из дома, не ел и не пил. А по ночам тайком от скупой матери жег лучину за лучиной. Он не отрываясь читал и перечитывал Библию. Братья издевались над ним, а мать, увидев, как тает запас лучин, начала догадываться - куда они исчезают. Но Стивену было все равно. Ровно через месяц он поднялся со своей грязной подстилки, сунул Библию – уже изрядно потрепанную – подмышку и вышел из дома, чтобы никогда туда больше не возвращаться.

Он пришел в школу священников. Швейцар не хотел пускать его на порог, но Стивен упрямо твердил, что ему нужно попасть к директору.

- Поймите, мистер, я должен с ним поговорить, - в который раз повторил Стивен и вдруг замолк. Он увидел, что рядом стоит и внимательно на него смотрит старик в одежде священника. Его умное лицо как под маской было скрыто под сетью глубоких морщин. Пронзительные голубые глаза, казалось, прожигали Стивена насквозь.

- Зачем  тебе нужен директор? – спросил старый священник Стивена.  Его голос был резким, как карканье вороны, и мальчик испугался. Но, решительно нахмурив брови, упрямо повторил:

- Я должен с ним поговорить. Прямо сейчас.

Старик не спускал с него глаз. Этот взгляд мог заставить смутиться кого угодно, но не Стивена.  Молчание длилось долго. Потом, вдруг улыбнувшись, священник положил Стивену руку на плечо.

- У меня были совершенно другие планы, сынок, - сказал он. Швейцар, застывший в дверях, готов был поклясться, что голос старого священника потеплел. Что разглядел он, почтенный и строгий пастор, в этом худом, перемазанном угольной пылью мальчишке?

- Я уделю тебе пять минут. Ровно пять минут, - произнес старик.

- Но вы… - нерешительно начал Стивен.

- Да, я  и есть директор, - внушительно сказал священник и повел Стивена за собой.

Кабинет директора школы священников поразил мальчика своей суровой простотой: дубовый стол, две скамьи, деревянный стул самого директора и огромное распятие на стене. Больше ничего. Старый священник сел на скрипнувший стул. Стивен остался стоять посреди комнаты.

- Пять минут, парень, -  напомнил директор.

- Я хочу быть священником, сэр, - отчеканил Стивен  звонким голосом и замолчал.

- Святой отец, - поправил директор и усмехнулся. – А ты знаешь, что сейчас середина учебного года? А потом, мы берем в нашу школу семилетних мальчиков и только после сложных экзаменов. Ты готовился к ним?

- Я знаю всю Библию наизусть, - угрюмо ответил Стивен. Он знал, что не тронется с места, пока этот старик в сутане не скажет ему да.

- Это невозможно, сынок.

«Да у этого мальчугана мозги набекрень, - с жалостью подумал пастор. – Надо отдать его в какой-нибудь приют…»

И тут его размышления прервал голос Стивена. Мальчик начал читать Библию наизусть – от первой строчки. Он действительно выучил ее – потому что непрерывно читал целый месяц. Он знал каждое слово – и торопливо цитировал Священное Писание, боясь только одного: что священник его перебьет. Но директор молчал, слушая маленького оборванца со все возрастающим изумлением. Пять минут давно истекли, а Стивен не останавливался: каждая страница главной книги навсегда отпечаталась в его мозгу.

В тот же день Стивена Буш-Рейгана  приняли в школу священников и назначили ему специальную стипендию. Через год он стал епископом.

 

8.

- Вам нужна помощница?

Джо с изумлением смотрел на племянницу. Он впервые услышал ее голос. «Да у нее скобки на зубах, как у всех подростков», - впервые заметил он. Не удивительно – ведь Кэт впервые раскрыла рот в его присутствии.

- Тащи-ка свою маленькую задницу домой, девочка, - грубо сказал он вслух, - Мне не нужны сопливые девчонки.

- Я готова выполнять любую работу, дядя Джо. И за самую низкую плату, - упрямо заявила Кэт.

- Да твои родители тут же накатают жалобу копам, что я эксплуатирую их дочь. Тебе ведь еще нет двадцати одного года, мисс?

- Мои родители всегда считали меня никчемной дурочкой. А сейчас наверняка и вовсе про меня забыли, - твердо сказала Кэт. Она очень старалась, чтобы ее голос не дрожал. – Ведь я за последние три года ни разу не вышла из вашей мастерской, сэр.

- Твоя правда, крошка, - Джо почесал в затылке натруженной, грубой рукой. – О`кей, детка, договорились. Но учти – плата будет самая маленькая. А работа – тяжелой.

Кэт работала каждый день по двадцать часов: размешивала клей, перетаскивала стопки бумаги и только что отпечатанных книг, мыла пол, даже научилась чинить печатные станки. Под одним из этих станков она и спала. Ее отдых продолжался не больше четырех часов. На ее глазах несколько раз работники мастерской  - здоровые сильные мужчины – падали в обморок от усталости. Одного надорвавшегося увезла карета скорой помощи – что с ним стало потом, никто не знал. Этот рабочий больше не вернулся к Джо.

Но Кэт Ричардсон, которая работала  не меньше, а больше остальных, лишь крепче сжимала зубы, стянутые уродливыми скобками. Она не остановится и не свернет с дороги, которая приведет ее к Мечте.

Через год она выкупила один из станков дяди Джо – на это ушли все заработанные за 12 месяцев медяки.

- Какую книжку ты будешь печатать, крошка? – в голосе Джо слышалось уважение.

- «Безопасное приготовление сандвичей и гамбургеров на собственной кухне». Это дельная книга, дядя Джо!

 Кэт знала, о чем говорила. Но Джо лишь усмехнулся.

- У кого сейчас дома есть кухня? И кто захочет разбираться в таких заумных вещах? Гамбургер непросто приготовить даже со справочником. Ха! Гамбургер со справочником. Под горчичным техасским соусом.  Должно быть, вкусная получится штуковина!

 Довольный своей шуткой, Джо беззлобно хохотнул и отошел. Он знал, что девчонке никогда не добиться успеха. «Тем лучше, - думал он, - кто еще согласится горбатиться здесь за несколько центов в неделю?».

Но Джо ошибался. Кэт хорошо изучила вкусы читателей. Её книгу про гамбургеры охотно покупали: и бедняки, и миллионеры.

Через месяц она выкупила часть дела Джо и стала его партнером. Еще через полгода переплетная мастерская была уже ее собственностью. Потом она купила еще несколько издательств и типографий. Так появился огромный холдинг «СПА».

 

9.

Лицо Жени Коровина рассекала глубокая рана – отец опять напился и избил сына чугунной деталью трактора. Когда края чудовищной раны стянулись, Женя понял – пора бежать.

Ночью он, украв из дома единственный медвежий тулуп, пешком по сугробам пришел  на станцию Чемодановка. Он знал, что отец никогда не простит ему кражу единственной в доме ценной вещи. Но он не собирался больше встречаться с отцом. Он решил навсегда забыть Чемодановку и колхоз.

Когда подошел товарный состав, он забился в один из вагонов. Он долго ждал поезд и догадывался, что отец уже ищет его.

- Где этот сукин сын? – хриплый, не до конца протрезвевший голос отца он узнал бы из тысячи. Осторожно высунувшись из вагона, Женя увидел, как отец трясет за грудки станционного милиционера.

- Я доберусь до него! – бушевал отец. Женя разглядел притороченную к веревочную поясу косоворотки чугунную деталь трактора. От раскрасневшегося лица старшего Коровина валил пар. Кроме косоворотки, валенок и домотканых порток на нем ничего не было – в украденный из дома медвежий тулуп сейчас кутался его сын, прячась в темноте вагона.

- Он где-то здесь, - кричал отец, - Я видел его следы.

- Товарищ, если вы не прекратите орать, я отправлю вас в НКВД, - резко ответил милиционер, высвобождаясь из цепких, грубых рук колхозника, - Там тебя научат уважать представителей советской власти!

Женя видел, что его отец струсил. Коровин привык, что жена боится его. А сын терпеливо сносит побои.

- Товарищ, вы должны мне помочь. Мой мальчик сбежал из дома, - пьяный ум Коровина был способен на хитрость. Голос стал заискивающим.

- Можно, конечно, осмотреть станцию и вот этот состав, - смягчаясь, предложил милиционер.

Внутри у Жени все сжалось. Если отец доберется до него, он погиб.

- С чего начнем? – вяло спросил милиционер. Ему явно хотелось выпить водки и съесть квашеной капусты из бочки, вместо того, чтобы ловить какого-то колхозного беглеца.

Отец Жени хмуро осмотрелся и направился прямо к тому вагону, где дрожал от холода и смертельного страха его блудный сын. Следом шел милиционер, поскрипывая смазанными барсучьим салом сапогами.

В эту секунду паровоз разразился страшным ревом, состав дернулся, скрежеща вагонной сценкой, и стал набирать ход.

С бешено бьющимся сердцем Женя упал на пол вагона. Прощай, Чемодановка!

Поезд шел до Архангельска целый месяц. Было нечего есть, но главное – все время хотелось пить. Женя высовывал голову из вагона и широко раскрытым ртом ловил хлопья русского снега. Холодный ветер резал горло как ножом, но другого способа утолить страшную жажду не было. С тех пор он говорил сиплым, сорванным голосом и навсегда разучился смеяться.

Но все же Евгений Коровин был счастлив. Его план только начал осуществляться, но беглец знал – его уже никто не остановит.

Выбраться из страны было гораздо проще, чем из Чемодановки. В Архангельске он пробрался на советскую атомную подводную лодку, которая собиралась в очередной походщимся сердцем Женя упал на пол вагона.  ход.

, где дрожал от холода и смертельного страха его блудный сын. х книг, зь.ектору. к берегам коммунистической Кубы. А уже в пути предстал перед капитаном лодки. Его вытащили из отсека, где хранилось продовольствие. Спокойно выслушав крики советского подводника, он заявил сорванным голосом, в котором уже тогда звучала пугающая холодность:

- Капитан, вы же знаете – если в НКВД доложат, что вы допустили на борт посторонних, вас тут же расстреляют. Меня, конечно, тоже, но после допроса. А вас – на месте. Комиссар выстрелит вам из маузера в затылок.

Советский капитан не знал, что ответить. А угрюмый подросток со свежим шрамом через все лицо продолжал:

- Вам лучше помочь мне пробраться на Кубу, а оттуда – в Америку. И тогда вы больше обо мне не услышите.

Так в Соединенных Штатах Америки стало одним нелегалом больше. И Жени Коровина уже не было. По улицам стал шнырять зловещий Джек Кронштейн: бывший русский колхозник, а ныне американский бездомный. Он добывал себе деньги на гамбургеры и колу, убивая прохожих и обирая их трупы до нитки. Ему никого не было жалко – даже самого себя. А однажды, услышав от соседа по вшивой ночлежке про похождения какого-то маньяка, Джек начал душить женщин. Не меньше семи в неделю – чтобы стать лучшим душителем в Америке. 

 

10.

Отец Стивен сидел в кресле для посетителей в кабинете Кэт Ричардсон, обставленном дорого, но строго. Его первая Библия, превратившаяся в стопку старых листков, лежала  на столе из ста семидесяти семи ценных пород дерева. «Эта девочка научилась ценить прекрасное», - подумал кардинал, глядя на Кэт. Она сидела перед ним, в кресле босса компании – невыносимо прекрасная в своем деловом костюме от Гуччи. Отец Стивен почувствовал страстное желание. Кэт излучала мощную сексуальную энергию, каждая клеточка ее кожи дышала греховным позывом. Огромным усилием воли отец Стивен разогнал туман, заволакивающий его мозг, и мягко сказал:

- Дочь моя, я много лет был твоим духовником…

- Я помню, отец Стивен, - отзывалась Кэт мелодичным голосом, сводившим с ума всех без исключения мужчин. В паху священника снова стало жарко, - Вы всегда помогали мне, падре. Могу ли я теперь чем-то помочь вам?

Отец Стивен снова справился с сексуальным наваждением и кивнул:

- С этой Библией, Кэтти, я однажды шагнул в наш полный соблазнов и зла мир. Эта книга сделала меня тем, кто я есть сейчас. А впереди у меня – самое большое испытание. Через неделю я лечу в Ватикан.

- Я слышала, отец Стивен. Мои аналитики докладывают, что у вас есть все шансы стать новым Папой Римским. Они ставят на вас тридцать три к одному, падре. Так в чем суть вашей просьбы?

Кэт нервно взглянула на свои наручные часы. Они были так дороги, что, выходя из кабинета, Кэт всегда оставляла их в специальном сейфе.

- Ты торопишься, дочь моя? 

- О да, падре. Я вот уже неделю пью тройной кофе каждый час – и не разу не сомкнула глаз. Управление холдингом занимает все моё время. Хотя иногда я думаю, что если бы мне вдруг пришлось заняться каким-нибудь захватывающим частным расследованием, то в холдинге прекрасно бы обошлись и без меня.

- Тебя что-то беспокоит, дочь моя? – отец Стивен уловил недосказанность. Он был прекрасным психологом – в детстве, тайком от девятнадцати братьев, он методом психоанализа всего за два сеанса излечил соседского пса от депрессии. 

- Сказать по правде, святой отец, я немного взволнована. Дело в том, - Кэт понизила голос, и от этого его тембр стал еще сексуальнее, - что каждый день я нахожу в своем доме послания с угрозами. Кто-то пишет мне, что я не переживу эту неделю. Послания появляются на зеркале ванной, а иногда и в холле. Горничная стирает их, но надписи появляются вновь. Я бы не придала этому особого значения: в конце концов у кого дома время от времени не появляются надписи на зеркалах! Но в теленовостях все время рассказывают про новые жертвы Душителя…

Голос Кэт дрогнул. Из-под маски смелой и решительной американской бизнесвумен показалось испуганное личико беззащитной девчонки. Это было так сексуально. Отец Стивен судорожно сглотнул. «Если я не справлюсь с искушением, в Ватикан можно уже не лететь. Как я грешен. Я недостоин», - в который раз мысленно проговорил он. Но вслух сказал другое, стараясь, чтобы в его голосе не звучало ничего, кроме участия:

- Почему же ты решила, дочь моя, что тебе угрожает именно Душитель? Насколько я помню, до сих пор не арестованы Слепитель и Вешатель, а недавно освободился Кровавый Кусатель…

- Потому что на зеркалах он всегда пишет одно и то же – «Я задушу тебя, сука…», - Кэт, не сдержавшись, всхлипнула, - Горничная сначала думала, что это я ей пишу, потому что часто остаюсь недовольна уборкой. Но убить хотят меня, святой отец...

- В таком случае  все очень серьезно, девочка, - встревожено произнес отец Стивен, - Ты уже обратилась в полицию?

- Что вы,  падре. Скандал может погубить репутацию «СПА». Я никому об этом не рассказываю.

- Но мне ты только что все рассказала, да еще с подробностями…

- Рассказала о чем, святой отец?

- Ну, о тех угрозах…

- Каких угрозах?

- Которые каждый день появляются у тебя на зеркалах в ванной и холле…

- На зеркалах? О чем вы, отец Стивен?

«А девочка не из простушек, - подумал отец Стивен, - Такая нипочем не проболтается». Он чувствовал огромное уважение к силе этой женщины. И сексуальное возбуждение. Грех.

- Так вот, о чем я хотел я поговорить с тобой, дочь моя, - в очередной раз справившись  с собой, проговорил кардинал, - Я бы хотел, чтобы моя первая Библия получила новый переплет. Такой, который заслуживает главная книга моей жизни. Уверен, что переплет нужного качества сможет предложить только твой мощный издательский холдинг, дочь моя.

- Разумеется, отец Стивен, - улыбнулась Кэт, словно и не было недавнего испуга в ее глазах. Мисс Ричардсон прекрасно умела владеть собой, - Группа дизайнеров сегодня же приступит к разработке суперобложки для вашей Библии.  

- Но новый переплет должен быть таким… - подбирая подходящее слово, отец Стивен пошевелил пальцами своей сильной руки.

- Он будет неповторимым, падре, - понимающе кивнула Кэт.

- И это очень срочно. Видишь ли, я хотел бы взять книгу с собой на выборы, в Ватикан…

- Не беспокойтесь, отец Стивен. Мои эксперты работают круглосуточно – я недавно заказала еще пятьдесят автоматов, торгующих тройным кофе…

 

 

 

11.

Джек Кронштейн сжал грязными руками нежный глянец «Гламура». Он только что по слогам прочитал рубрику светской хроники. Там снова писали о Ней. «Я задушу тебя, сука», - прохрипел Джек, глядя в пустоту. Соседка по ночлежке испуганно посмотрела на Джека. Но, поняв, что этот страшный тип смотрит мимо нее, вновь захрапела. «Задушу…» - повторил Джек, и его изуродованное лицо исказила гримаса.

 

12.

Отец Стивен боролся с переполнявшим его греховным желанием. Кэт представлялась ему обнаженной – и прекрасной.

 «Я не смогу надеть папскую тиару, если не справлюсь с собой. Это дьявол искушает меня. Грех. Грех. Грех. Я недостоин».

Сильная рука привычным жестом сжала распятье.

 

13.

Кэт Ричардсон раздумывала, что ей делать дальше. Либо круглые сутки заниматься делами холдинга,  либо посвящать все двадцать четыре часа спасению себя от Душителя. Жить по-другому, не уходя в то или иное предприятие  с головой, она не умела.

«В конце концов, это только надписи на зеркалах, - утешала себя она, - А работы стало еще больше – нужно постоянно контролировать работу группы экспертов, которые занимаются дизайном переплета для Библии отца Стивена».

Персональный кофейный автомат выдал ей дымящийся бумажный стаканчик с тройным растворимым кофе.

 

14.

Это случится сегодня. Он сделает это. Он придушит эту суку. Вся Америка узнает о том, что он, Джек Кронштейн, не просто так покинул Чемодановку. Такой жертвы у Душителя еще не было. Ее богатство, могущество и слава озарят и его жизнь. Он палач. Она жертва. Я задушу тебя, сука…

 

15.

Отец Стивен сидел на диване рядом с Кэт и нежно гладил ее руку. Слезы текли по прекрасному лицу молодой миллиардерши. Вдыхая аромат ее волос, кардинал чувствовал, что теряет самообладание. Это грех. Но как сильно искушение! Кэт Ричардсон рядом, ее молодое горячее тело приникло к его сутане.

- Опять! – голос Кэт срывался, - Опять эти надписи. Он убьет, он задушит меня! Он написал это огромными буквами! Вы видели зеркало в моей ванной? Ах. Вы же первый раз у меня дома… Зеркало в моей ванной просто огромное! И надпись была от пола до потолка! Моя горничная до сих пор оттирает последние четыре буквы…

Кэт рыдала.

- Не бойся, дочь моя. Полицейские наверняка уже напали на его след. Сожалею, но я понял, что ты никогда не сообщишь об угрозах сама. И тогда я позвонил им…

- Вы звонили в полицию? – Кэт вырвала руку и возмущенно, блестящими от слез глазами взглянула в лицо отца Стивена. Кардинал ощутил новую волну сексуального возбуждения.

- Не волнуйся, дочь моя. Я не назвал им твое имя. Я сказал, что одна из моих прихожанок боится стать жертвой Душителя.

- А вы смотрели последние теленовости, падре?

Отец Стивен понял, что ничем не успокоил Кэт. Скорее, наоборот.

- Нет, дочь моя.  Сегодня как-то не было времени, и…

- Душителя взяли сегодня ночью, святой отец. Он пытался придушить Жанну Кинг – прямо в ночном клубе, где она пела. Он хотел убить нашу суперстар! Конечно, ее телохранители оказались на высоте. Один из них дал интервью. Он сказал, что сразу почувствовал неладное, когда увидел бродягу   со шрамом на лице в самом престижном клубе штата!

- Но я не понимаю, чего ты в таком случае боишься? Скоро этого парня поджарят на электрическом стуле, или введут смертельную инъекцию, или отравят газом… К сожалению, я не помню, как именно в нашем штате принято обращаться с пойманными маньяками.

Кэт снова схватила отца Стивена за руку – да так сильно, что кардинал на какое-то время перестал чувствовать сексуальное влечение.

- Вы и правда ничего не поняли? – испуганно спросила Кэт, - Его арестовали ночью, а последняя надпись на моем зеркале появилась всего пару часов назад! Значит, это не он! Не он собирался убить меня. Но кто же, кто?

 

16.

Джек Кронштейн, скованный по рукам и ногам, с ненавистью смотрел на своих соседей по тюремному автобусу. Бог мой, на нем точно такой же отвратительный комбинезон, как и у этих американских слабаков. Ну надо же, оранжевый комбинезон!  Как у клоуна. Такого унижения Душитель не испытывал никогда. И все из-за этой глупой сучки. Кто мог предположить, что у самой известной певицы штата есть телохранитель? А может быть, даже два.

 

17.

Грех. Искушение слишком сильно. Его не побороть. Грех.

В глазах у отца Стивена помутилось. Кэт все еще держала его за руку, а он вспоминал, как пробирался к ней в квартиру. «Я задушу тебя, скука…». Каждый раз, когда его сильная рука выводила огромные буквы на зеркале, в которое каждый день смотрится обнаженная Кэт, отец Стивен испытывал пик сексуального возбуждения.

Грех. Грех. Грех.

Руки отца Стивена потянулись к нежной шее Кэт. Сейчас он сожмет ее так, что никакая сила не сможет заставить Кэт вздохнуть. Я задушу тебя, сука…

Телефонный звонок вдруг разорвал тишину и заставил кардинала нервно отдернуть руки.

Кэт, не заметив, как изменилось лицо отца Стивена, сняла трубку.

- Отлично. Просто отлично, - проговорила она. Зажав нижнюю мембрану ладонью, она подмигнула отцу Стивену, - Это касается вас.

Кардинал похолодел.

- Ваша Библия готова. Её привезут прямо сюда, - с довольным видом заявил Кэт, закончив телефонный разговор, - Возьмете ее в Ватикан, как и планировали.

«Как бы не так, - мелькнула зловещая мысль в голове обезумевшего кардинала, - Ватикан отменяется. Я никуда не лечу. Я задушу тебя, су…».

В дверь постучали. Отец Стивен снова отдернул руки.

На пороге стояла чернокожая горничная.

- Мисс, я наконец оттерла эту надпись. Ох, и не  просто же это было, скажу я вам. Этот белый дьявол использует что-то вроде масляной краски – каждую букву приходится отскребать. Вот что, мисс…

- Ты свободна,  Сандра, - перебила горничную Кэт, - Ступай.

Недовольно ворча, горничная скрылась за дверью.

«Пора», - подумал отец Стивен и снова потянул руки к горлу Кэт.

- О, в телешоу снова про Душителя! – так пронзительно закричала Кэт, что кардинала передернуло. «Нервы уже не те», - мрачно подумал отец Стивен.

Тем временем Кэт вскочила и заметалась по гостиной в поисках пульта: нужно было включить звук. 

- Дочь моя, присядь рядом, - срывающимся голосом проговорил отец Стивен, - тебе сейчас ни к чему эти ужасы.

«Я – твой ужас», - добавил священник про себя, глядя, как грациозной походкой приближается к дивану его жертва. Кэт опустилась рядом и ее запах…

- Мисс Ричардсон, мы доставили вашу книгу! – голос из динамика домофона оглушил отца Стивена. Об этой причуде хозяйки дома – говорить с гостями, не вставая с дивана - он ничего не знал.

Кэт похлопала отца Стивена по руке, с удивлением обнаружив, что ладонь священника покрыта холодным потом и мелко подрагивает.

- Вы в порядке, падре? – участливо спросила Кэт, заглядывая в погасшие глаза священника. – Что-то не так? Вы за меня испугались?

«Да пошла ты, - вдруг подумал святой отец, - Какой там, к чертовой матери, грех! Согрешишь с тобой, как же… Если ты даже минутку не можешь посидеть спокойно!».

Сексуального возбуждения как не бывало. Наваждение прошло. Никого душить отец Стивен уже не хотел. Да и как вообще можно хотеть заняться хоть чем-то с деловой женщиной?

- Все в порядке, - бодро произнес он. – Надеюсь, вы сдержали слово и переплет мне понравится. Переделывать в любом случаен нет времени – я опаздываю на самолет в Ватикан.

 

18.

 Сменить оранжевый комбинезон на что-нибудь поприличнее. Это первым делом. А потом можно подумать и о том, как все-таки добиться славы.

Перед тем как сбежать, Джек в тюремной комнате отдыха в первый раз в жизни смотрел телевизор. Из всех негодяев, что ворочают миллионами и купаются в лучах славы, он запомнил два лица: новоиспеченной миллиардерши Кэт Ричардсон и только что избранного Папы Римского.

Босс суперхолдинга «СПА» гордо заявила любопытному шоумену, что плевать хотела на всех маньяков мира и не боится их.

Папа вещал о победе над грехом.

Пробегая по лесу, и расстегивая на ходу оранжевый комбинезон, Джек никак не мог решить: кого из этих двоих он придушит первым?