Дома никого не было. Родители на службе, а бабушка ушла по делам.

За окном короткий декабрьский день подходил к концу. Во дворе пусто. Голые деревья стыли под холодными лучами зимнего солнца. Синички неустанно прыгали по веткам в поисках корма. Чистый снег словно одеялом, укрыл озябшую землю. Блёкло-синее небо предвещало мороз.

Перебирая надоевшие игрушки, мальчик только пуще заскучал. Вздохнул и убрал коробку в шкаф.

Грохот и скрип телеги оборвался. Наступила непривычная тишина.

Приехали.

Отец спустился наземь разминая члены, поднял мальчика и поставил его на нетвёрдые после долгого сидения в телеге ноги.

Мальчик огляделся.

Сквозь сон упорно пробивался голос.

Голос отца. Он что-то говорил, но мальчик никак не мог понять что именно. Сон был крепок, и сладкие его объятья, не отпускали мальчика.

Отец сильно похлопал его по плечу, и лишь тогда мальчик открыл глаза.

- Вот наша деревня. - Сказал отец, и голос его, странно дрогнул.

Дорога, по которой катилась телега, вела мимо огромных, редко стоящих деревьев, это были древние пятисотлетние дубы с резной красивой листвой.

Глаза у лошади были задумчивы, лилового оттенка, опушены длинными чёрными ресницами.

Сонмы мелких мух вились над лошадиной мордой, кусали, жалили её.

Труд написания, весьма тяжёл. Неблагодарен. Дохода не приносит.

Я думаю, писать тогда лишь надо, когда не можешь не писать!
Когда твой замысел созрел и выношен, на волю рвётся.
Тогда слова свободно потекут...
***

Свинцовый свет.

Свинцовая Нева.

И тёплый, влажный ветерок морской.

Серая глыба Датского фрегата у стенки.

Мне лет пять.

Улыбчивый и высоченный матрос Датчанин, подхватывает меня на руки, высоко!

Начал Алексей, другие собирались с мыслями, и не решались. Прочёл пару мест из "Онегина", в тишине, наступившей у костра, звучали музыкою Пушкинские строки, ребята слушали молча, лишь иногда, треснувшие в костре ветки, вздымали снопы искр, крутящихся в восходящем токе воздуха.

Когда умолкли все песни, и устали смеяться над анекдотами, наступила пауза.

Ночная прохлада опустилась на землю, трава слегка поседела от росы. Ребята, задумчиво молчали, сидели парами, обнявшись, чувствуя тепло друг друга, глядя на язычки пламени затухающего костра

И тут Ирина предложила читать стихи, те что нравятся, любимые.

Познакомились они с Алексеем, прошлым летом, на городском водохранилище, где была гребная база и где Ирина занималась академической греблей.

Над тёмной зубчатой каймою леса, на светлом, синем шёлке неба, ярко сияли семь звёзд ковша Большой медведицы.

Небо, усыпанное звёздами, голубоватым призрачным светом освещало долину перед ним. Три звезды были и в реке. Таинственно и неподвижно светили из чёрной глубины. Тишина была такая, что он слышал удары собственного сердца

Налюбовавшись этой красотой, подрагивая от ночной прохлады, Алексей полез в палатку, забираясь в уютное тепло спальника. Рядом, на правом боку, свернувшись в своём спальнике калачиком, тихонько дышала Иринка.

Вечереет. Тепло. Плотные облака закрыли небо. Но дождя ещё нет.

Гулкие удары по мячу, говор, смех девчонок. Компания молодёжи, играет через сетку в волейбол. И тут, от неловкого удара, мяч улетает за забор, в соседский сад.

Леха, парень лет шестнадцати, вихрастый загорелый и голубоглазый, подбегает к высокому забору, подпрыгивает и медленно, плавно, подтягивается, чувствуя спиной лукавые взгляды девчонок. В саду под яблонями, темно, мяча не видно.Леха прыгает с забора на рыхлую мягкую землю. Вот и мяч, белеет в кустах крыжовника.