Я прошу, научите летать,

Подарив легковесные крылья,

Пусть грехов несмываемых рать

И душа вся испорчена гнилью.

Никто из друзей не мог сказать, сколько прошло времени с того момента, как они покинули место гибели змеиного царя. Пройденные пещеры, более всего походившие на давно опустевшие и заброшенные мрачные залы, извилистые тоннели и коридоры, прихотливым лабиринтом вьющиеся где-то глубоко под землей, без конца сменяли друг друга, словно в причудливом калейдоскопе картинок, где предыдущая была почти неотличима от следующей. Одно можно было сказать с уверенностью — казавшийся бесконечным путь уводил друзей все глубже и глубже, к самым костям земли.

До кургана добрались уже после заката. Как и говорил Охотник, тайная дорога, скрытая толщей болотной воды, сильно петляла, порой делая чуть-ли не полный круг. Более всего своими прихотливыми изгибами она напоминала следы, оставляемые на песке неторопливо ползущей змеей. К тому же слой воды и болотной жижи в разных местах заметно разнился.

Запыхавшаяся ворожея догнала Добрыню уже на улице. Тот, несмотря на косые взгляды стражников, что-то гневно бормотал себе под нос, то и дело хватаясь за рукоять отсутствующего на поясе меча. Заметив подходящую Ялику, здоровяк зло скривился и сделал вид, что в упор не замечает спешащую к нему девушку.

— Погоди гневаться, друже, — миролюбиво произнесла ворожея, попытавшись ухватить Добрыню за рукав.

— Я тебя что просил? — негодующе бросил тот, неприязненно отстраняясь.

— Тут не все так просто, — с тяжким вздохом заметила Ялика.

Одиноко сидящая за столом полупустой корчмы Ялика отрешенно разглядывала дно опустевшей кружки. Из головы никак не выходили недавние события, когда ей снова пришлось столкнуться с кознями вознамерившегося поглотить мир древнего зла и сразиться с кошмарными порождениями его чужой воли.

Между нами не много различий -

Каждый верит в особую роль,

Каждый верой своей обезличен,

Переписан и взят под контроль.

Может, мы затаимся за небом.

Там, где нас не найдут никогда?

Чтобы сбросив оковы и цепи,

Устремиться в иные места...

В город возвращались в тягостном молчании. Лишь бодро трусившая за хмурой Яликой кобыла изредка всхрапывала, радуясь скорому возвращению домой. Быстро уставший меша, которому из-за маленького роста все время приходилось чуть ли не бегом догонять спутников, на ходу перекинулся котом и забрался на плечи ворожеи, казалось, даже не заметившей этого. Добрыня лишь неодобрительно хмыкнул, но говорить ничего не стал. Несколько раз ему чудилось, что кто-то, скрывающийся в густой чаще, преследует их, выдавая себя треском сухой ветви или возмущенным шелестом потревоженного подлеска.

Когда забившаяся в дальний угол стойла перепуганная кобыла рыжей масти, несмотря на все ласковые уговоры, наотрез отказалась подойти ближе, Ялика уверенно перелезла через ограду. Лошадь истерично заржала, вставая на дыбы.

Большие города с их вечной суетой, криками и толкотней Ялика недолюбливала. Куда милее ей были вольные просторы лугов, полей или первозданный сумрак лесов. Там тебя не толкали в плечо, сбивая с ног, там не орали прямо в ухо приставучие зазывалы, предлагая купить ненужные безделицы или посетить какую-нибудь харчевню с неаппетитным варевом вместо снеди.