Вскрикнет во сне.
Успокоится.
Дома.
Прильнёт спиною к холодной стене и заплачет.
Сходит умоется.
Обратно в кому.
Выйдет в безветрие утренних улиц.
Немаленький мальчик с бутылкой рома.
Тишина в голове, а мысли как пули.
Дуры - не попадают по цели.
Сядет на изголовье.
Не проснувшись в реальности.
Где витают тупые стрелы...
Пробит бронежилет хладнокровья.
Упал на колени.
Фатальность - преграда для храбрых.
Когда-то давно трава была зеленее.
А вкус победы так сладок.
Неслабо.
Где был равноправно главным.
Королём.
А теперь на себя пеняет.
Был когда-то силён, как вепрь.

Это было давно, иль недавно, наверно,
В небольшой дорогой придорожной таверне.
Там хозяин стоял, разливая напитки,
И от скуки подсчитывал прибыль-убытки.
Тут внезапно идея мальца осенила:
И поставил он кружку на стол со всей силы,
Что размерами с голову ту человечью;
И заполнился зал громогластною речью:
"Кто за вечер сей опустошит всех быстрее
Эту кружку, бесплатно дам столько же эля."
Ломанулись лишь трое (настолько богаты):
Мимоезжий купец, бородатый, поддатый;

Словно ком
в горле,
как заноза в заднице,
стали костью
в ущелье.
Большая разница
в весовых категориях.
Справа - скалы,
слева - море.
Крысы-шакалы
рубали яростно,
речи гордые
кричали пафосно.
Убийцы,
не воины.
Дрались неистово.
Вам смерть
за Родину
дороже
Родины. Истинно.
Хуже нигде нам,
наверное,
не было.
Вы даже
во тьме
не палили
огни.
Мы сказали, закроем
вам стрелами небо.
Вы гадко
в ответ
убивали
в тени.

На космическом корабле, бороздящем просторы вселенной,
По родной скучает Земле - жалкой слабой планете пленной.
По тоннелям любимым метро, где так тихо, темно, но не слишком.
Где чужим, творящим добро, скармливают проклятых людишек.
Где во мраке страхи живут. А напарник дешевле патронов.
Для неведомого - уют. А для Димы - мир дивный, новый.

Нет. Не любит она утренний кофе. Пролитый на белую постель. Не любит нудную философию. Не любит технику пастель.
Зато любит вечерний виски. Обожает на море шторм. Любит кормить котят из миски. Слушает Everlast и Halestorm.
Но утром... Утром будет ей кофе. Будет рисовая крупа. Да, пусть это приведёт к катастрофе. Я, измучившись, не упал. Я коснулся локонов мягких. Специально, нарочно, вот так! Её злость выражается ярко. Но мне можно - я влюблённый дурак.

Я бы хотел обнять гадюку...
Но не смогу. Отдёрну руку.
Женщины - змеи, это мука,
Или же дар, что свыше дан?
Я бы хотел коснуться кобры...
Но не смогу. То знак недобрый -
Эритроцитами подобран
Яд, которым живёт тайпан.
Я бы хотел гюрзу потрогать...
Но не смогу. Отнимет ногу,
Буду смотреться так убого,
Словно среди волчиц баран.
Я бы хотел гремучей ласки.
Но не смогу. Такое в сказках
Только бывает. Цвет окраски
Явно укажет мощность ран.
Я бы хотел...
Так плавать/ползать.
Но не смогу. Такая вольность
Не принесёт мне много пользы...
Только змеи эффектный стан.

В детстве у Сегменты был кошмарный характер. Причём, в прямом смысле - всем своим новым знакомым, преимущественно детям, она являлась в ночных кошмарах, превращая сон в ад. Многие дети, а то и взрослые после такой ночи нуждались в помощи психолога.
Обладая также отпугивающей аурой, девочка росла, а друзей всё не появлялось. Гулять в парке было проблематично, так как Сегмента таяла на солнце, буквально как капелька. "Я в магазин", - бывало, крикнет матери, через двадцать минут прибегала вся в пятнах, размазывая их по щекам со слезами. Иссушенная.

Нет предателей, нет сволочей!
Королевская свита довольна -
Избавлены

Неуслышанный возглас застольный:

- Отравлено...

Не жалко свалку

Глупых... трупов.

Вперёд, в атаку!

Народ, всей группой!

Безликий юнит, что стоит на карте,

Лишь освещает мировой туман.

Им сыграны до сотни сотен партий,

Он посетил до сотни стран.

Безликий юнит молча ждёт приказов,

Когда сработает волшебный аск:

Бить, защищаться, добывать алмазы,

Иль проложить пути меж баз.

Умеет юнит всё - разнорабочий:

Копать, рубить, готовить, убивать.

Достоинство ещё среди всех прочих:

Его не жалко потерять.

Безликий юнит никому не нужен.

Хоть лечится не сам, а игроком,