В округе за полночь. Гитары
Поют натянутой струной.
А в стороне влюбленных пары
В объятьях нежных с тишиной.


Луна — полночное светило,
Рой серых тучек разогнав,
Свой лик беспечный обнажила.
Звезда умчалась в даль стремглав.


Звенит, как будто кастаньеты,
Сверчков неугомонный хор.
Совсем не долго до рассвета.
Гармошки ладный перебор


Аккордами тревожит душу.
Пьянчуги, шумною толпой,
Покой счастливых не нарушив,
Горланят песни в разнобой.


С часами словно не знакомы,
Влюбленным ночью не до сна.
Усталые, бредут до дому,
Любви нектар испив до дна.

Этот день Защиты Детей выдался на радость солнечным. За всю затянувшуюся холодную весну, сегодня солнышко наконец-то пробилось сквозь так надоевшую хмурую пелену туч. Оно светило совсем уже по летнему: так же ярко, несмотря на стайки небольших кучевых облачков, игриво проплывающих по небесной сини. Настроение нисколько не портил прохладный ветерок.

Раскричалось воронье, да без умолку.

Там где свет веками был — только сумерки.

Где звучал утрами ранними благовест -

Только гулкое безмолвие, тишь окрест.

Хочешь ласки вместо пледа,
Жар любви взамен костра.
Сказок нежных до обеда.
Страсти долгой до утра.

Хочешь радость неземную.
Чтобы шумный город стих.
Я любовью нарисую
Наше счастье на двоих.

Хочешь тела ли усладу,
Муки сладкой до зари.
Долгий поцелуй в награду -
Я дарю тебе. Бери .

Небольшой ветерок, потревожив покой задремавших пичужек, пронесся по вершинам таежных деревьев. Над горами, возвышающимися за тайгой, быстро заходило солнце, оставляя за собой широкую красную полосу заката с большой стаей облаков над ней, словно припудренных свинцовой пылью. «Может, завтра ведра будут», - подумал шестилетний Максимка, надевая прихваченную из дому куртейку. Опасался он больше не комариной братии, последнее время сильно поредевшей, а прохлады уже не теплых августовских ночей.

Вечером с закатом ветер разрезвился,
Будто бес какой-то невзначай вселился
В ветерок игривый и разбушевался.
Ветви гнул нещадно, листьями бросался.

Облака рвал в клочья, небо застилая,
Баннеры в лохмотья — город проклиная.
Выл злым волком в трубах и на волю рвался.
Словно пес бездомный на людей кидался.

Угрожал стихией, что вот-вот начнется,
Тучей темной, мрачной, что дождем прольется.
Ну, а в полночь все же с участью смирился,
Так же как и начал, быстро прекратился.

Конец 90-х.
В отдаленное сибирское село из шумного города на летние каникулы приезжает Аленка — тринадцатилетняя девчонка, не первое лето гостившая у бабушки. Несмотря на вечно коротко стриженную, по-пацански, прическу, в Аленку были влюблены многие сельские мальчишки, но куда им до городской голубоглазой красавицы, всегда одетой по последней подростковой моде.

К любви безумной склонно все и всяк...
К ухе ловил ершей один чудак.
Он с удочкой рыбача, тихо сидя,
Русалку на скале в ночи увидел,
А дева пальчиком манит : «А-ну!».
Он к ней не зная броду сиганул.
Штаны, рубашку намочил (не жалко),
Все ближе вожделенная русалка.
Юна, да и божественно красива,
Все смехом заливается игриво:
«Плыви! Я жду!»- по имени зовет
И парень что есть сил к скале гребет.
Как будто струи в быстром водопаде,
Волос ее сверкают ярко пряди.
Под светом звезд у речки ни души.
«Ты сгинешь, парень!» - шепчут камыши.
«Любимая, хоть в ад. Не надо рая»,

В степи спят воины в курганах,

укрытые землей.

И коршун криком не нарушит

извечный их покой.

Где были битвы, только камни

безмолвные стоят

В степи глухой. И в даль седую

задумчиво глядят.

Поселилась во дворе кукушка,

В пышной кроне старых тополей.

Все кричит, пернатая подружка,

О судьбе кукушечьей своей.