Памяти великого хоккеиста Валерия Харламова

Благодарен всем, кто поддержал меня в трудную минуту. Я вдруг приобрёл новых и настоящих друзей. По их искреннему желанию я возобновляю размещение стихов на сайте.

Пособие начинающему стихоплёту

* * *
Хозяйка кошечку достала
нотацией своей.
Зачем же ей ловить мышей,
коль колбасы навалом?


* * *
Вот уж лютая тоска,
Мазохизм любовный!
Оба корчатся в тисках.
Кто же в том виновный?


* * *
Тонул, барахтался, глотал.
Друг среагировал мгновенно
И что есть мочи заорал:
- Там глубина-то по колено.

Запойный поэт -
поэзия часто в запое.
Неведом секрет
этапов, цикличности смен.
То бурный этап
сменяет период застоя,
то будто бы кляп -
молчанье, безмолвия плен.


Привычно валю
на шалости ветреной музы.
А я ей "люблю"
иной раз забуду сказать.
Погрязну в быту,
когда перекрыты все шлюзы,
с собой не в ладу.
Как петь, если нечем дышать?!


Потом словно луч
пробьётся сквозь марево злое.
Поэзия путч
устроит, коль муза мигнёт.
Слагается стих.
Пишу. И я снова в запое.
Знать, вечности миг
меня окрылил на полёт.

Небо в окалине зорьки вечерней
жаждет прохлады ночной.
Солнце, на западе скрывшись, наверное,
прячет полуденный зной.


Шелест листвы. Дуновение, свежесть
взмахов лесных опахал.
Манит июля вечерняя нежность,
медленно день угасал.


Вечер бесшумно ступает, как кошка,
тени сплетая в одно,
годное только для лунной дорожки
тканое им полотно.

Здесь сблизиться просто, но сложно расстаться.
Любви виртуальной фантомная боль*
в сетях сексуальных эмоций эрзаца,
ты будешь терзать моё сердце доколь?!
Быть может, остудит лесная прохлада
инетом мой мозг до красна воспалённый.
Себя я спрошу: - А тебе это надо?
- А мне это надо? - спрошу я у клёна.
Уверен, и клён мне, и белка ответят:
-Кончай поскорее, гони эту блажь.
От этих общений тебе только светит
в пустыне обманом влекущий мираж.




* Авторство этой фразы принадлежит Сирене.

Утопия песчаных дюн -
"Весенний холм"
средь спекшихся песков.
Оазис этот очень юн,
коль возраст мерить жизнью городов.
Оправой - Бау-хауза формат
венчает площадь Дизангоф.
Сам город юн,
вокруг же тьма веков,
песок под жгучим солнцем - ад.


И потому, что молод он,
а, может, потому,
что русским стал на треть,
посланцев северных сторон
влечет своим желанием согреть
и вековой мечтою перемен ...
Жара. До вечера затих
уставший город.
Слышен Григ,
а дальше, там
Рахманинов, Шопен.
В широтах укороченных теней
звучат аккорды широты твоей.

* * *
Я, увы, не ворожей
и лапшу не вешаю без меры.
Вижу только очередь мужей -
у тебя хорош бугор Венеры!


* * *
Я – волк. Таюсь в овечьей шкуре –
Дубленки модны ведь пока,
Но коль обидят, я, в натуре,
Предстану в образе волкА.