* * *
"Глава последняя.
Вспоминаю этот день весь целый год. День, когда я узнал мне неизвестных историй и день, когда умер мой дед.
Утром меня разбудил дед. Так рано, что за окном солнце только поднялось над горизонтом. Он попросил меня быстро собраться и выйти на улицу. По его словам, в доме играла гроза.
-Сердце мне говорит, что сегодня мой последний день! Пока я жив, ты должен до конца разобраться в этой истории с Титаником, - сказал дед, закрывая входную дверь и закуривая трубку.

Фридрих отвлек нас, проинформировав, что приехал отец. Он был рад нас всех видеть, но он был угрюм, ведь уже как год он не может обнять своего отца.
-Тогда к столу! - посмеявшись, сказал Фридрих. Сейчас это было неуместно, но ему было без разницы, ведь им была движима другая цель.


Мы начали разговаривать как только двое взрослых мужчин шлепнули по сто грамм водки.
-Вы уже заказали памятник?- спросил отец, немножко подбодрившись, уплетая вареную картошку с укропом и селедкой.

Когда я очутился у себя, бабушка внимательно изучала, что я напечатал. Периодически она кивала головой. Эта привычка у нее осталась, скорее всего с времен, когда она работала учителем в школе. Обычно педагоги так делают при проверке тетрадей и проверочных работ, если ученик прав (после кивка обычно красной ручкой ставились плюс или галочка, или максимальное количество пунктов за соответствующее задание).
-Прекрасно, мне нравится. Садись печатать мою часть под диктовку. Мы должны за сегодня все сделать (легко говорить мы, если сам ничего не делаешь)!-сказала бабушка.

Я остановился и протер лоб об рукав. Оказалось это занятие трудным, ведь чтобы читателю понравилось(хотя бы моим родственникам), надо тонко подбирать необходимую нотку для поднятия интереса от чтения. Теперь я понимаю как тяжело быть писателем.
В комнату вошла бабушка:
-Идем обедать!
Было мало удовольствия есть горячий суп, от которого подымались клубы пара, когда ты был занят кропотливой мозговой деятельностью. К тому же я видел, что Фридрих вряд ли находился в трезвом состоянии. Он жил у бабушки почти 7 месяцев и с каждым днем проявлялся его грешок.

Дед начал историю сдалека, самое интересное оставив на последок. Рассказал мне, как служил уборщиком на какой-то секретной махидине Германской империи. Напомнил мне, что он сам родом из Германии и в свое время знал только немецкий язык. Никаких мыслей о Гренландии у него не возникало в голове.

В документах никакой информации о какой-то серьезной болезни деда не было, поэтому я их отбросил на свою кровать, а сам продолжил печатать воспоминания, а если быть конкретнее, историю, которая задела нас всех.


"Глава вторая.
Когда обед был съеден, мы, как обычно, обсуждали новости дня. Они почти всегда были примитивными и от друг друга почти не отличались, если не считать моей.
-Мартин, рассказывай! - подбодрила меня бабушка.
- Я поймал сигнал на своем радиоприемнике.

-Может быть, внучок, ты хочешь мне обо всем рассказать? - поинтересовалась бабушка. Однако я могу Вам сказать, что она ни капельки не интересовалась. Ее задача была меня проучить и я буду всегда об этом знать, даже если на самом деле ничего не уточнял и не спрашивал.
-Мне нужна медицинская карта деда!
-Карта ему нужна?! Все Вы, молодежь, так говорите. Искал завещание, да? Думал новое написать, да? Этот дом до сих пор принадлежит мне, - бабушка остановилась, так как потеряла мысль. - Я здесь родилась, я здесь и умру!

Аккуратно закрыв дверь, чтобы она не проскрипела, я оказался в комнате. Где могли лежать документы, я не знал. Но я знал, что они были перепрятаны.
Комната была разделена на 2 части: дедушкин кабинет и спальню. В кабинете все было по-прежнему, не считая кресла, которое я перетащил к себе. Место, где оно стояло, теперь выделялось - пол в том месте больше протерся и были видны белые доски. А так все: книжный шкаф, рабочий стол со стулом; стояло на своих местах.
-Где же могут быть документы? - прошептал я, одновременно рассуждая.

"1981 год. Восток Гренландии. Наша деревушка.
-Деда, деда! - кричал я, пока бежал к нему от той точки, где смог поймать сигнал на своем переносном радио. - Ученые недалеко отсюда нашли обломки, похожие на корабль.
Дед тогда был в своей шляпе и любимом черном тулупе с тросточкой в руках и сигарой в зубах. Он обвел меня взглядом, устремил взгляд в пучи океана:
-Пойдем, бабушка уже зовет на обед!

В правом верхнем углу белого листа я напечатал предложение "Воспоминания о Петере".
"А точно это воспоминания о Петере? Разве он не здесь?! Может его необязательно видеть? Почувствуй его!" - напомнило о своем присутствии второе я.
Конечно, я хотел продолжить, ведь работы было много. Однако вопрос был задан серьезный и я погрузился в мысли, и одновременно в диалог с тем, кто был в мозгу:
-К сожалению, этого человека больше нет! Как его можно почувствовать, ведь нет его физического или, хотя бы, духовного присутствия?