У газетного киоска замерзали три собаки.
  Они прижимались друг к другу, в надежде отыскать хоть каплю тепла. Одна собака большая и сильная, светло-серой окраски, сидела спокойно и почти неподвижно.
   Две другие, худые и облезлые, черного окраса, постоянно ёрзали, выискивая наиболее теплое место на большой собаке. Большая собака лишь изредка поворачивала морду и снова замирала.
  Внутри нее работал обогреватель, а она поддерживала его работу медленным дыханием и концентрацией.

В коричневом пальто,

мягкой поступью

она пересекла улицу.

Ветер легко трепал ее волосы.

День был наполнен дождем, снизу доверху, от края и до края, от земли до неба, от детского смеха и до застывшей грусти. Серые облака разбухли и ползли низко и тяжело. Все впитало в себя дождь и дышало зернистым паром. Улицы превратились в реки, машины в корабли. Деревья получили долгожданную влагу и потянулись вверх, корнями – когтями вцепившись в землю, чтобы не взлететь. Птицы, измокнув, чистили перья; девушки с разноцветными зонтами вбегали в двери. Таков был день, полный дождя и свежести, тумана и птичьего пения, уединения и тишины, свободной души и светлой печали.

27.04.18

Спустя тысячи лет после заката нашей цивилизации, солнце, как и раньше, осветило нежными лучами землю поутру. Все было так же, но и не совсем так. Что-то изменилось. Люди, в чьих глазах отразилось солнце, были другими; выглядели так же, да только смотрели на все иначе. Взгляд их был чист.

На снегу сидела птица.

Издалека она была лишь
черным пятнышком,

но пристально вглядевшись,

можно было увидеть птицу,

сидящую на снегу.

   Она сидела нахохлившись,

время от времени вздрагивая

и поднимая черные крылья.

Я долго смотрел на нее,

пока она не улетела,

и сквозь снегопад

уже ничего не было видно.

Незаметно наступила ночь. Зажглись огоньки, и в окно подул свежий ветер. Издалека долетали звуки проходящего поезда, в домах лаяли собаки, переговариваясь меж собой. Но вдруг все затихло. Все вокруг потонуло в ночной тишине. Лишь ветер залетал в окно, слегка качая занавеску.

Поезд вновь ворвался в ночную тишину и поглотил её. Сигналил, гудел и словно укачивал ночь стуком колёс. А ему во след летел залетный ветер. Шум становился все тише и тише и, наконец, исчез совсем, напоследок бросив протяжный гудок в ночь. И снова тишина.

Чтобы слова
не разорвали тебя изнутри,
Чтобы ты не взорвался
Не сгорел, не вспыхнул
Не сошел с ума-
Туши огонь поэзией.
Пиши всегда,
Пиши везде:
В автобусе,
в туалете
Ночью,
Во время еды,
На прогулке, в лесу,
В холодной камере
Царапай на стенке,
Пиши.
Больным,
Здоровым,
Веселым, грустным,
Злым, спокойным,
Влюбленным, одиноким,
Опустошенным, разорванным на куски,
Вывернутым наизнанку,
Голым,
Голодным,
ПИШИ!

Вчера у меня был день рожденья. Веселье. Шум. Смех. Играла музыка, шампанское лилось рекой. Меня поздравляли: желали здоровья, успехов в творчестве; хлопали дружески по плечу, обнимали – ну, как водится, произносились торжественные речи. Снова и снова звенели бокалы, и летели брызги шампанского. Я сидел довольный, вскрывал разноцветные коробки. Гости же то и дело подбегали ко мне и по сотому разу желали здоровья, успехов и т.д. и т.п. «Пожалуй, отличный день рожденья» - подумал я. Но вдруг мне весь этот балаган чертовски наскучил и я прогнал всех прочь.