Зимний день валяется в постели.

Сумрачный. Хозяюшка метель

Молча вяжет веткам старых елей

Варежки из ветреных петель.

Вдаль бежит усталая дорога,

Нитью голубого серебра

Бережно сшивая понемногу

Кромки ледяного полотна.

Лёг на землю тихо и печально

Сон безмолвный, словно оберег.

Сделав вид, как будто бы случайно,

Время останавливает бег.

Тих пейзаж замёрзшей Ойкумены.

Занавесом плотным забытья

Слова как люди. Некоторые запоминаются. Особенно первые.

Я уселся в кафе и открыл меню. Закуски, салаты, супы… чудак под соусом. Чудак?! Перечитываю – черт возьми! – судак под соусом. Ну, разумеется, как его забудешь теперь? Чудака этого.

Узнал сейчас, что в лести есть обида.

В размеренном таится суета,

И, пусть неосязаемая с виду,

Но даже в тесном скрыта пустота.

Мечты её полны противоречий.

В порывах, чувствах, мыслях и словах

Меняя чёт на выигрышный нечет,

Сама себе царицца, мат царь и шах.

Капризы, грёзы, сны и дым иллюзий –

Всё может повернуть наоборот,

Как выходки давно известной Музы,

Что нынче чёрт, и тот не разберёт.

Хорошее чтение – чтение захватывающее. Неотвратимое. Как запах французского сыра. Или жаркий поцелуй в начале бурного романа. Автор только тогда может чувствовать себя молодцом, если читатель, не сомкнув глаз, провёл с книгой ночь, а на рассвете, перелистнув последнюю страницу, восторженно прошептал: «Ух, ты!»

Делается это так.

Мои слова не тронут вас за плечи,

Ни болью, ни тоской не прозвучат,

Лишь в сумерках читаю каждый вечер

Стихи и думаю: "Как я по вам скучал!"

Там мыслей переспелые обиды,

И строк печальных ласковый покой,

Желаний сладострастные флюиды

Все об одном. Сегодня – не со мной.

Надёжный друг печали – злое время

Разлуку неизменно сторожит.

Оно, не зная мук и сожалений,

Утраченного нам не возвратит.

Хочется напомнить, себе в первую очередь, что литературное произведение – не помойное ведро для чахлых мыслей и прокисших идей.

Кулинарная аналогия здесь вполне уместна. Какая радость пробовать блюдо, приготовленное не руками, без рецепта и тяп-ляп! Что получится, если смешать редьку с ананасами, приправить огуречным рассолом и залпом проглотить? Большой «ба-бах!» – вот что.

По воле доброго Морфея

Исходом ночи правит лень,

Всех искушений панацея,

Пока не начат новый день.

По-настоящему с чистого листа начинал господь.

А наши потуги – жалкая игра.

Да, есть такой фразеологизм – «боязнь чистого листа». И что?

Давайте разбираться. Если это действительно «боязнь», то чего именно? Осуждения? Насмешки? Подумаешь! Да кто об этом вспомнит через сто лет. Вариантов два: первый – никто! Тут и опасаться нечего. Второй – кто-то. В этом случае не бояться надо, а гордиться, ваш труд остался в веках.

Марусь, клянусь, что в пятницу с работы

Я шёл совсем не поздним вечерком.

Спешить домой, понятно ж, неохота,

Тем более, что малость под хмельком.

Душа поёт, о лучшем вспоминая.

Бросаю взгляд на выметенный двор,

И, временем чуток располагая,

Друзей ищу – продолжить разговор.

И вдруг. На небе – мама дорогая!

Прям НЛО. Ей богу, тут как тут.

Тарелка – вжик! – как будто заводная,

И эти – хвать! – и внутрь меня суют.

Порою греет сердце наше

Не только лето и весна,

Не слово доброе и даже

Очарованье колдовства,

Но чувство редкого восторга,

Что дарит нежностью тепла,

Владея нами, пусть недолго...

Любовь - посланник Рождества.