Любвеобильный гражданин
Надел блестящие ботинки,
Стяжатель праздничных штанин,
Он ловелас на вечеринке.

Там льют шампанское рекой,
Танцуют танго и фокстроты,
Со всех сторон несутся в бой
Великолепные остроты.

Любвеобильный гражданин,
Он танцевать фокстроты мастер,
Нескромных взглядов властелин,
Фужеров, бьющихся на счастье.

Погромче музыку включив,
Несется радостный водитель,
В его устах речитатив,
В колонках мощный усилитель.

Дорога - шелковая нить,
Попутчик - знойная красотка,
Ее нельзя не полюбить,
Того водителя бородку.

И стекла ниже опустив,
Он наслаждается моментом,
В его устах речитатив,
Он рад таким экспериментам.

Из лоскутков хрустальной ткани

Исполнен праздничный графин.

Блестят отточенные грани,

В графине ветка георгин.

Стою в очереди в продуктовый магазин. Дошла очередь до меня, кассирша говорит: "У вас кабачки неправильно взвешены". Я в растерянности стою, кабачки мне нужны. Кассирша, видя мое смятение, говорит: "Бегите быстрее, взвесьте как надо". Я покорно беру кабачки, и несусь со всех ног по магазину в сторону овощей, как в каком-то боевике. Судорожно взвешиваю опять их. Бегу обратно. Добежала до касс, не помню какая из них моя. Тут крик на весь магазин: "Девушкаааа!!" Смотрю, это моя кассирша меня зовет. Я, уворачиваясь от мельтешащих покупателей, бегу к моей кассе. Подхожу, даю снова кабачки.

Перевязочный пункт переполнен,
Двери настежь, бинты на разрыв.
Прибиваются новые волны
Отыскавших на теле нарыв.

Объявление: "Здесь не толпиться!",
Безобразно нарушен устав.
Изувечены в дым половицы,
Раздражен медицинский состав.

Кое-кто не добрался до цели,
Изгибается, скулы сводя.
От истерзанной телом постели
Трех шагов или двух не дойдя.

Перевязочный пункт переполнен
Сколько в мире осколочных ран!
Беспощадно стреляющих молний
В беззащитный небесный экран.

Под полами осеннего плаща
Скрываются порывистые ветры,
Сердца разъединяют сгоряча,
Отбрасывают их за километры.

От друга друг становится далек,
Влюбленные зачеркивают письма,
Как будто между ними есть упрек,
Запрятанный за ширмой закулисья.

Они не устают бывать одни,
Содержат нерастраченные чувства,
Затушенные временем огни -
Сердца, в которых стало слишком пусто.

Издалека, из глубины зеркал
Так част приход воспоминаний.
Они несут торжественно фиал
Из недопитых ожиданий.

Они несут торжественно вино,
Где тонут терпкие разлуки.
И это обстоятельство одно
В узлы заковывает руки.

И это обстоятельство живет
Законами своими злыми,
И каждый день, и каждый новый год
Не позволяет быть живыми.

Затеряны, непризнанны, чужды -
Вы этих слов не слышали ни разу.
Под дулом огнедышащей вражды
Не стереглись, подернутые спазмом.

Не рвали перепачканный рукав,
Забинтовать узоры ран надеясь,
На углях приготовленных отрав
Не пили вы, от углей этих греясь.

Не ждали завершения пути,
Того, что необыкновенно долог,
Что так необходимо вам пройти,
Где много так невидимых иголок.

Не знавшие лишений вкуса, вы,
К вам обращаюсь, мученики рая,
Пусть волос с вашей светлой головы
Все так же будет жить, не опадая.

Нестранным кажется порой,
И кажется едва ли,
Когда проколоты иглой
Из закаленной стали

Бывают ткани разных длин,
Фактур, покрытий спальных,
Таких, положим, как сатин,
Воротничков крахмальных.

И даже очень может быть
Что следом за иглою
Драконом вьющаяся нить
Прошествует порою.

Такая парочка друзей
На кринолинах юбки
(Что очень просятся в музей),
Коротенькие шубки,

Тюрнюры, шляпы, пеньюар
Из шелка палантины,
Используя природный дар,
Сошьют с довольной миной.

Только свет впереди, только радость,
Мне недолго, недолго осталось.
Посреди разветвленной дороги
Ты останешься гордый и строгий.

Посреди оголенного чувства
Неотъемлемым станет искусство,
Чтобы выплеснуть все, что скопилось,
Что давно так наружу просилось.

Где-то, где-то под тонким навесом
Ты опустишься в мягкие кресла
Завернешься в лиловую шаль.
Разве в жизни бывает печаль?