Посылка для вождя

Начальник сортировочного отдела курил, сидя на массивном подоконнике.

- Вызывали? – спросил я, заглянув в кабинет.

- Проходи, Давыдов, – закрывая окно и отмахиваясь от остатков дыма сказал Вадим Саныч. - Дело у меня к тебе серьёзное, оплачивается вдвойне.

- Так это и так понятно - выходной же!

- Это да, - кивнул он, – Только ты меня не понял. Клиент хочет, чтобы посылка уже сегодня была доставлена получателю и накинул сверху деньжат, за скорость и гарантированную конфиденциальность. Теперь понял, о чём я?

- Понял, а что за посылка то, может там бомба?

- Поэтому я и обратился к тебе, что знаю, в таких щепетильных вопросах, я могу на тебя положиться.

- Меньше знаешь - крепче спишь!

- Верно! С тобой Егоров, для подстраховки, пойдёт.

- Ясненько, Вадим Саныч - всё будет сделано в лучшем виде.

- Давай, Давыдов - ни пуха, ни пера!

- К чёрту!

Егорова я помнил всё то время, что работаю на почте. Широкой души человек - весельчак и балагур, но не дай Бог перейти ему дорогу, когда он не в духе. Под Гудермесом он получил тяжёлую контузию, во время второй чеченской и видимо выстрелы той войны, время от времени, до сих пор звучат в его голове.

Когда я вышел на улицу Егоров курил, прислонясь к серой стене почтамта.

- Ну, что готов? – спросил я его.

- Всегда, готов! – ответил он и выбил щелчком окурок, который рассыпался красными искрами по асфальту.

Пройдя через Старый город, мы вышли на нужную нам улицу, в конце которой, я увидел белое двухэтажное здание. На его фасаде гордо алел серпасто-молоткастый кумач. Перед входом скучающе озирались по сторонам двое привратников.

- Мы, к Льву Давидовичу, с важным пакетом, - сказал я.

Один из молодцов, что-то прошептал в лацкан пиджака и через минуту перед нами распахнулись тяжёлые двери.

- Здравствуйте, товарищи, меня зовут Яков, Лев Давидович ожидает вас, пройдёмте, - сказал встретивший нас небольшого роста человек в перетянутой ремнями кожанке.

Вдоль широких коридоров на стенах красовались советские плакаты. Женщина в красном платке с суровым лицом, возвещала нам неразумным – Родина мать зовёт! Рычащий прямо в лицо красноармеец, вопрошал нас – А ты записался в добровольцы?!

- Серый, это чего, музей Советского Союза? – шепнул мне на ухо Егоров. – Может у них здесь и копия мумии Ленина имеется?

- Не сильно удивлюсь, если честно, - ответил я.

- В подвале, - не оборачиваясь, сказал Яков. – В мавзолее, на Красной площади давно выставляют на показ чучело. Разве мы могли оставить тело нашего вождя на поругание этим капиталистическим супостатам.

- А посмотреть можно? – спросил Егоров, - а то я Владимира Ильича с восьмого класса не видел!

Яков резко остановился, и развернувшись, блеснул на нас стальным взглядом из-под пенсне.

- Это исключено. Тело вождя нельзя беспокоить по пустякам.

- Не кипятитесь, товарищ. Нет, так нет – не очень-то и хотелось! Я в принципе конституционный монархист, по натуре, и идеи Ильича мне претят.

- Эх, попадись ты мне во время гражданской, контра, я бы тебя к стенке без суда и следствия.

- Это он сейчас серьёзно? – спросил у меня Егоров.

- Откуда я знаю, давай отдадим посылку и свалим нафиг из этого храма социализма.

Мы оказались в просторной ярко освещённой комнате. В центре стоял большой дубовый стол, за которым сидел Троцкий. Взлохмаченная седая грива, пенсне, острая бородка. Заметив нас, он отложил бумагу, которую внимательно изучал и широко улыбнулся.

- Здравствуйте, дорогие товарищи! Лев Давидович – представился он. - С товарищем Свердловым я вижу вы уже успели познакомиться, - усмехнулся Троцкий, – а это Коба, - указал Троцкий на молодого грузина, скромно стоявшего в углу комнаты сложив руки на висевшем у него на шее ППШ.

У окна стояла бронзовая статуя вождя мирового пролетариата в полный рост. Над столом висел огромный портрет Ильича, работы Исаака Бродского.

- Впечатлены? – спросил Троцкий, увидев наше замешательство. – Уверяю вас, товарищи, всё подлинное. Присаживайтесь, а то в ногах правды нет! Яков Михайлович, - обратился он к нервно расхаживающему по кабинету Свердлову. – Будьте любезны, скажите нашему ставропольскому комбайнёру, чтобы грузинского чайку нам сварганил. Хорошо?

Через какое-то время двери распахнулись и в комнату вошёл, сияя пятном на лысине Горбачёв, услужливо улыбаясь, неся перед собой поднос с чаем.

- Спасибо Михал Сергеич, вы свободны. Идите, занимайтесь своим новым мЫшлением, - сказал Троцкий.

– Может лучше его обратно за комбайн, а то он опять чего-нибудь не того намыслит!? – предложил Егоров.

- Всё в порядке, - улыбнулся Троцкий. – Михал Сергеич абсолютно безопасен в политическом плане, как кастрированный кот. Понимаете, “Перестройка” задумывалась в недрах политбюро ещё в середине семидесятых, как неизбежное явление, но в силу определённых подковёрных интриг и упрямства нашего дорогого Лёнички, мы смогли это реализовать только в середине восьмидесятых, руками этого ставропольского клоуна. “Перестройка” и последующие за ней события были неизбежными этапами формирования нашего социалистического государства.

- А почему Андропов и Черненко не смогли реализовать этот проект?

- Андропов и Черненко умерли ещё в конце семидесятых, вместо них на публике появлялись актёры двойники. Недолгое их правление было нужно для того, чтобы подготовить проект “Перестройка”.

- Серый, - шепнул мне на ухо Егоров. – Это что сумасшедший дом? Откуда повылазили эти демоны коммунизма?!

- Зря вы так товарищи, - с улыбкой сказал Лев Давидович. – Мы никакие не психи или инфернальные сущности, а вполне себе люди из плоти и крови.

Неожиданно, комнату заполнил протяжный монотонный гул.

- О, а вот сейчас с инфернальным будет всё в порядке! – вскочив со стула воскликнул Троцкий.

Яркая белая вспышка озарила помещение, замигал прерывисто свет, выдавая своеобразную азбуку Морзе. Лицо Троцкого перекосило, Коба упал на колени, Свердлов так же последовал его примеру. Мы с Егоровым одновременно обернулись. За нашими спинами стоял Ленин. По левое плечо, от которого, серой тенью маячила Надежда Крупская, недовольно скривив лимонную физиономию.

- Второе измерение открылось, - воскликнул Троцкий и с распростёртыми объятиями кинулся к вождю. – Здравствуйте, дорогой Владимир Ильич!

- Осядь, жидяра! - громыхнул Ленин. – Не с тобой базар пришёл держать. На колени и мордой в пол.

Троцкий мгновенно упал на колени и склонил голову перед вождём.

- Ну, чо братва, - обратился Ленин ко мне и Егорову. – Бандерольку сакральную притаранили?

- Да, Владимир Ильич, - заикаясь от волнения, ответил я.

- Молодец, пацанчик! Я смотрю ты чёткий чувачок – делюги с тобой иметь реально, в натуре! Не то что с этим жидомассоном говённым. Играют тут в оловянных солдатиков. Большевиков из себя рисуют мать их! Да я бы их в восемнадцатом, к стенке поставил, не задумываясь, глистопердёжников вонючих. Теперь с помощью этой штукенции, - кивнул он на посылку. - навсегда изменится мироустройство. Мы старый мир разрушим и воздвигнем новый храм коммунизма, который я так и не успел построить. Траванула меня тогда Надежда Константиновна, не смогла мне простить роман с Инесской. Теперь всё будет по-иному. Революция и ещё раз революция! И больше никак, в натуре. Только уже без этих некрофилов, - кивнул пренебрежительно на Троцкого, Владимир Ильич. – Эй, Коба, встань, подойди к Свердлову и поцелуй его в губы.

Коба встал, в нерешительности подошёл к Свердлову и слегка коснулся его губ.

- Чего вы как институтки нецелованные? - гневно громыхнул Ильич.

Свердлов нерешительно облизал губы и приблизившись к Кобе поцеловал его с причмокиванием.

- Ильич, хорош тут гомосятину разводить, - недовольно сказал Егоров, - давай дела делать и разбегаться, у нас тоже движки свои имеются. Серж отдай этим сатанистам посылку, пусть они строят светлый храм коммунизма, а нам пора двигать.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге появился озадаченный Михал Сергеич.

- Дорогие, товарищи! Там внизу ФСБшники с оружием и мне кажется, что мы вряд ли придём с ними к всеобщему консенсусу.

Снизу послышалась беспорядочная стрельба, одиночные хлопки пистолетов и вторящие им короткие автоматные очереди. Троцкий вскочил с колен и вытащив Маузер бросился к телефону.

- Алло, Жуков – это Троцкий, экстренная ситуация, социалистическая Родина в опасности. Звони Чапаю и Будённому, пусть поднимают свои полки.

Свердлов и Коба уже перестали целоваться и заняли боевые позиции. Ленин, в одно мгновение оказался рядом со мной и выхватил из моих рук посылку. Загремели раскаты грома, завыл протяжный гул и в мареве красного облака Ильич вместе с Крупской растворились.

Выстрелы были уже совсем близко. Я вскочил, осматриваясь куда бы можно было укрыться. Егоров застыв, как статуя сидел с открытым ртом. В кабинет, изрешечённое в кровавое месиво, ввалилось тело Горбачёва, а следом за ним в дверной проём из полутьмы коридора застрочила автоматная очередь. Демоны коммунизма открыли ответный беспорядочный огонь. Комната наполнилась пороховым дымом.

- Надо тикать Серж, завалят нахер! – перекрикивая выстрелы прорычал Егоров. – Давай, в окно.

В несколько резвых шагов мы оказались около окна и в тот самый момент, когда я распахнул кроваво-красные шторы, рядом с нами звякнул бронзовый Ленин. Егоров покачнулся и упал замертво. Пуля, срикошетившая от Ильича, прилетела ему точно в лоб. В глазах у меня потемнело, гул выстрелов нарастал и накатывался на меня беспощадной волной. Не задумываясь, оттолкнувшись от пола я рыбкой нырнул вниз, прочь из громыхающего ада.

Приземлившись на ноги, я побежал прочь, гонимый адреналином бешено рвавшему мои аорты. Лишь добежав до парка уныло стоявшего посреди площади, я упал на землю. Завалившись на спину и тяжело дыша, сквозь голые ветки деревьев, я увидел над собой седоватые, медленно плывущие облака по мрачному осеннему небу. Я отвёл взгляд чуть в сторону и с ужасом увидел хитрый бронзовый оскал Ильича с ненавистью взиравшему на меня сверху вниз. Я со скрипом поднялся и не отряхнув с себя облетевшие листья, заковылял по пустой площади домой. “Всё, никаких больше подработок, - подумал я, - ни за какие коврижки!”